5

Очень сложно рецензировать то, что любишь.
Дело не в терминах, конечно. Писать отзывы на то, что любишь, не легче.
Как там говорится в аннотации?..

Неизвестно, действительно ли Лорд происходит из благородного рода драконов, но вот Слепой действительно слеп, а Сфинкс — мудр.

А ещё там есть, например, Дракон и Ангел, но они не ангел и не дракон. Хотя и тот, и другой в книге тоже есть, и некоторым даже кажется, что это один человек.
Впрочем, кого я пытаюсь заинтриговать? Об этой книге и так уже сказано куда больше, чем позволяет здравый смысл и хороший вкус.

Не знаю, считать ли меня примкнувшим к армии фанатов, но для меня эта книга встаёт на отдельную полку, потому что она не просто рассказала историю, не просто создала свой мир и пригласила туда: она ещё и сообщила мне нечто важное обо мне самом. Такое случается нечасто, такое всегда на вес золота, независимо уже от художественных достоинств книги и тем более количества звёзд.
Я надеюсь, мне удастся усвоить этот урок, я надеюсь, мне удастся всегда помнить о том, кто я есть, и не пытаться больше мимикрировать под кого-то ещё. Это не приносит счастья.
Но уйдём от личного.

Мир: цельный и рвано гармоничный. Что я имею в виду: даже противоречивые, на первый взгляд, моменты не мешают целостности, потому что их возможность заложена в систему изначально.

Do I contradict myself?
Very well, then I contradict myself,
I am large, I contain multitudes.
(Walt Whitman)

По коридорам Дома можно идти, цепляя деревья и наступая в грязные лужи. Рядом с тобой (но не с тобой!) по тому же коридору может идти другой человек. Касаясь стены, по паркету.
Магический реализм: ты или принимаешь это, или нет. Или ты веришь в происходящее, или возмущаешься безалаберности воспитателей. Всё зависит от взгляда на мир.

Моё отношение к книге было сперва скептичным сверх меры. Весь этот ажиотаж, все эти набившие оскомину восторги, все эти «ах, прочитай, ну прочитай, да прочитай же уже наконец» от каждого второго. Когда книгу советует мне один друг, я беру её на карандаш, когда десять — развивается аллергия.
Не знаю, когда мой скепсис рассеялся. Наверное, уже в процессе чтения первой главы. Курильщик разговаривал со мной. Так просто, так красиво, так ясно. Какой может быть скепсис, если персонаж просто стремится что-то тебе рассказать? Откинь предубеждение и гордость, сядь, скрестив ноги, и слушай.
Впрочем, рассказчику и положено рассказывать. Были и более удивительные визиты: были Рыжий и особенно Стервятник, которые просто заявлялись говорить со мной в промежутке между явью и сном. Это случается так редко, что почти чудо. И уж явный маркер «своего» — «своего» иррационально.
Снился Дом. Снился Лорд. Лорд, конечно, со мной не разговаривал.

Но было и то, что пришлось не по душе.
Это девочки в первую очередь: их одну от другой почти не отличишь. Очень странно выходит: ведь кому-то из мужских персонажей хватает пары штрихов, чтобы понять его и признать, а за той же, например, Русалкой тянется и тянется шлейф описаний, но она всё не становится и не становится объёмной, она остаётся, как та Наружность, будто нарисованной на бумажке. Крыса только хороша, остальные не отличаются друг от друга.
Кстати, как раз с Крысой и с Русалкой связаны два откровенно слабых момента: их разговоры со взрослыми (ПРиПом и Душенькой соответственно). Там слишком отчётливо становится видна авторская позиция, как будто Мариам вдруг выскакивает из-за письменного стола, вылезает на бумагу, хватает мегафон и начинает кричать: «Смотрите! Это взрослые несдержанны, немудры, они не понимают и не хотят понять» и что-то ещё в том же духе, но тут мегафон начинает слишком фонить. Я не переношу, когда автор неприкрыто демонстрирует своё отвращение к кому-то из персонажей. Это резануло так болезненно, что даже выкинуло из мира книги на несколько минут. Вот и стиль рецензии сразу поменялся.

А ещё я из тех, кто против эпилога.
Знаете, что он сделал? Он аккуратно, совершенно незаметно, по капле на строчку, выцедил из книги всю магию. Без него я чувствовала бы эту атмосферу ещё месяцами, ходила то в том мире, то в этом, продолжала бы свои ночные беседы со Стервятником и дневные — с Рыжим. А эпилог делает так, что, закрыв книгу, ты уже не покидаешь Дом: ты закрываешь книгу. Не знаю, как у автора это получилось: удалить магию — такое же удивительное мастерство, как и создать её. Возможно даже, в этом и была цель эпилога. Но мне — вот мне — было бы лучше без него. И странный антиклимакс в ночь выпуска кажется мне недостойным того накала, того грандиозного масштаба, к которому нас готовили. Во всём этом есть что-то иррационально «не то», что-то неправильное, что-то почти фальшивое.

И всё же.
Всё же эту книгу я люблю, потому что она живёт и дышит, и позволяет дышать с собой вместе.
Потому что в ней есть такие смешные, такие страшные, такие грустные и тоскливые страницы. Потому что в ней так много правды, так много дружбы, родства, гимна эскапизму, любви к жизни, шаманства, мелочей, среди которых нашёлся амулет и для меня.
И это — главное.