3.5 "Куда пропала Элайза, или моя безграничная любовь... к Шекспиру"

Разочарование от этой книги стало для меня неожиданностью.
Знакомство с Аткинсон удачно началось с "Жизни после жизни", продолжилось "Богами среди людей", а теперь я будто встретила давнюю знакомую, с которой любила когда-то обсуждать всё на свете, и с ужасом поняла, что мне с ней больше не интересно.

Рассказанная история - как бледная тень того, что так задорно переливается на свету и манит в "Жизни после жизни". Словно крупные мазки эскиза будущей картины: узнаётся рука мастера, стиль, сюжет, но недодумано, недозакручено, не хватает плавности, однородности, цельности. Сюжет разгоняется медленно, первую половину книги вовсе кажется, что не Аткинсон читаешь. Потом узнаешь, радуешься, но недолго.

Абсолютно бесцветная героиня, глазами которой мы видим происходящее вокруг, через колкие замечания которой пытаемся составить собственное представление о персонажах, попадает в более или менее реальные жизненные ситуации. Или не попадает, - с этим до конца не ясно. Но если в "Жизни после жизни" правдой могло быть всё, то тут целые куски сюжета стоят обособлено, кажется, просто для того, чтобы читатель с ними помучился, постарался пристроить к другим, а затем узнал, что они совсем из другой мозаики, и нечего им тут делать.

Вся книга - ода о пропавшей матери, которая по сути и является главным персонажем книги: как она была хороша, как загадочна, не похожа на всех, как смеялась, как курила, как изводила всех вокруг, как любила своих детей. Так куда же она делась? Вернётся ли обратно? Почему она ушла? Вот вопросы, которыми задаются Изобел и её любознательный брат Чарльз. Вопросы, которые остаются без ответа, хотя разгадка в итоге подаётся чуть ли не на блюдечке, - для Изобел уж точно.

А для нас разыгрывается целая шекспировская трагедия (во всяком случае, трагедия со множеством отсылок к Шекспиру, а также Китсу, Бёрнсу и другим), в конце которой нам рассказывают даже больше, чем мы хотели знать. Да и показывают иногда больше, чем мы хотели бы видеть: некоторые сцены, кажется, ставил сам Тарантино.

К финалу читатель приходит, - далеко не с первой попытки, иначе это была бы не Аткинсон, - уставшим, как и все персонажи этой книги (каждый по-своему: от родителей, которым всё равно или слишком не всё равно, от груза взятой на себя ответственности, от ожиданий окружающих, от несбывшихся надежд, от родственников мужа, от самой жизни), со вздохом облегчения вместо радости, с желанием отдохнуть, хорошенько выспаться и оставить эту историю в прошлом, если уж Изобел не смогла оставить там Элайзу.