Рецензии на книги издательства «Издательство литературы и искусства им. Г. Гуляма»

Очередная прочитанная книга, посвященная Узбекистану начала прошлого века, и, пожалуй, первое разочарование. Хотя все в этом мире относительно. Да и начиналось все очень неплохо.

Скажу лишь, что чисто в художественном плане книга изрядно уступает не только книгам Михаила Шевердина, которые лично для меня являются эталоном по означенной теме, но и таких крупных мастеров, как Джалол Икрами и Айбек.

Вроде бы и атмосферность есть, и пишет автор со знанием дела, но вот чего-то в книге для меня не хватает: и характеры могли бы быть чуть поживее, и фабула могла бы быть покрепче. Хотя даже в таком виде книга смотрится выигрышнее посвященного Востоку творчества иных современных урожденных британских авторов, которых у нас зачем-то любят переводить.

Аннотация не должна вводить в заблуждение. Книга как раз и заканчивается на том, о чем аннотация рассказывает. Создается ощущение, что должно быть продолжение, но мне его найти не удалось. Да и в эпилоге автор вроде бы ставит точку.

Впрочем, насчет "широкой панорамы жизни простого народа"(да чего уж там, не только простого), аннотация не обманывает. Побывает читатель и на похоронах, причем не один раз, и на свадьбе, и на празднике посвященном рождению наследника с обязательным козлодранием - это такое конное регби с тушей козла вместо мяча, если кто не в курсе. Даже с основами ислама автор любознательного и далекого от темы читателя познакомит, что для советской литературы несколько необычно. Героев в книге, несмотря на относительно небольшой объем, достаточно много, причем автор порой углубляется довольно далеко и подробно в историю, рассказывая о прошлом персонажей романа, отстоящем от времени действия основного повествования чуть ли не на полвека. И это, пожалуй, самая выигрышная часть книги.

Что касается юного Хатама, то его история занимает довольно скромное место в повествовании, выходя на передний план лишь ближе к концу. Молодой йигит, подрядившийся носить к молитве в мечеть парализованного с детства бая, встречается в его доме с девушкой, то есть таким образом находит то самое человеческим счастье, о котором была речь в аннотации. Но участь женщины в этом обществе такова, что распоряжаться своей судьбой она не может.

Достаточно сказать, что когда-то названая сестра Хатама наложила на себя руки, чтобы не попасть в гарем эмира Бухарского. Факт, что сарбазы эмира выискивали красивых девушек по всему эмирату, подтверждается и другими авторами, то есть тема эта в литературе довольно распространенная. И вот теперь Хатам переживает в некотором роде дежа-вю, что вынуждает его пойти на отчаянный поступок.

А дальше, как уже сказано, действие обрывается с прозрачным намеком на то, что все будет плохо. И остается читателю только вспоминать красочное описание козлодрания, похорон и молитвы в мечети.

Но творческий потенциал у автора, безусловно, есть, и знакомство с его книгами я собираюсь продолжить, пусть и не в ближайшее время. В планах - главное произведение Сафарова - роман "Навруз".

Update: прочитав послесловие, обнаружил, что должна была быть вторая книга (не написана/опубликована, автор умер через год, после выхода первой книги с этим послесловием). В виду этого оценку повысил на полбалла.

Время действия - 1918 год и чуть позднее (до 1925-го). Место действия - Ташкент, Туркестан. Как уже понятно из места и времени - еще ничего не устаканилось, не устоялось, штормит всех по-страшному. Атмосфера соответствующая. Каждый принимает решение для себя, кто-то верит в большевиков, кто-то в интервентов, кто-то в прошлую империю, а кто-то в себя любимого. В этой мутной воде охотится крупная рыбка и всплывает кверху брюхом разная другая, наивная. Потому с безопасностью беда, преступления совершают на каждом углу и не всегда это бандиты по призванию, зачастую теперь в ходу идеологическая подоплека. А потому нужно юной советской власти обеспечивать как-то безопасность, значит - создавать структуру уголовного розыска. Именно о ней и пойдет речь в этом "романе-хронике". Главный "ведущий" повествования Крошев, как я поняла, личность реальная и выступавшая в роли консультанта целых десять лет, до момента смерти на рабочем месте. Определенно эта книга - дитя своего времени. Особенной какой-то глубокой культурной ценности она не несет, а кто-то вообще сразу скажет, мол, агитка советская, однобокая. Да, действительно, это именно агитка и с этого фокуса оценивать и погружаться в книгу не стоит. Но даже под агиточной цензурированной пленкой можно разглядеть настоящий мир, и тут мой внутренний любопытствующий историк радовался. Авторы не слишком известны сейчас, с произведениями двух я знакома. Это "Нокаут" Сидельникова и "Дело уголовного розыска" Ропского. Григорий Ропский - ветеран-чекист, участник Великой Отечественной войны, в послевоенные годы был начальником Уголовного розыска Узбекской ССР. Мне кажется именно он и стал идеологом этой книги. Собственно после его книги я себе заприметила эту. Сюжет простой - становление УгРо и ТуркЧК дело как раз непростое, опасное, но команда справится, конечно же. По ходу отрубая гидре ее многие головы и выкорчёвывая из затаившихся псевдо помощников. Будет и весьма драматичный эпизод истории с попыткой переворота. Из интересного - Керенский оказывается учился в Туркестане, жители которого были невысокого мнения о нем, а закрепившееся прозвище Туркестанский его крайне раздражало. И семья его там проживала, фамилия тогда была известна. Много будет примет времени, других громких имен, к которым апеллируют и которые присутствуют по мере развития событий. Бывшие бароны, фоны, бывшие офицеры, бывшие чиновники, бывшие жены, бывшие купцы, нынешние "представители миссий" и местные богачи... Или, если отвлечься от личности в истории, неустроенный быт, голод, который не тычут в глаза, но который есть данность времени, конки, керосин, оружие, оценки архивов, переосмысление важности тех или иных вещей и действий. Туркестан, Ташкент, Голодная Степь - места с особой спецификой, сформированные и царскими поселенцами и советскими гражданами, но с неизменным восточным колоритом. И этот колорит - второе после истории, что мне очень понравилось. Ностальгия так сказать. Оказывается много слов, которые давно не употребляю в обиходе знакомы и понятны - кетмень, арык, махалля, бола, хоп, ёк, карагач, пиалушки... Авторы периодически довольно детально описывают одиночные преступления, постепенно сводя их в систему, заодно раскрывая то, как предпринимались попытки заговора с целью развала "совдепии" (это определение из уст одного из антигероев). Книга издана на излете Советской эпохи, в 1980 году, но, как мне кажется, написана все же гораздо раньше. Книга очень и очень на любителя, скорее всего большинству сейчас не зайдет, а моя оценка крайне субъективна. У авторского трио нашла еще одну повестушку "Французский ювелир. Из дневника следователя" в серии "Чекисты рассказывают", обязательно ознакомлюсь, мне понравился их стиль.

Заклинатель змей. В некотором царстве, за тридевять земель, на сказочном Востоке, где даже названия городов звучат словно бы из уст Шахразады, жил поэт и ученый. Благословенный Нишапур, где он родился, счастливый Исфахан, где он нашел приют! Ан нет, сказка у нас будет довольно страшная, хоть и украшенная, точно арабесками, невероятными по красоте - и горечи - рубаи Хайяма. Потому что по Хорасану прошлись завоеватели-сельджуки, как водится, разоряя местное население и уничтожая культуру. И вот уже под ногами ученых вольнодумцев сжигают их книги.
Как в этом мире появился Омар Хайям? Сам он рассказывает притчу о созвездии Заклинателя змей, под которым родился: звездный Змееносец вечно держит чудовищную кобру невежества, не позволяя ей жалить людей. Огромный талант Хайяма сам по себе повергает в панику невежд, встречающихся ему на пути, - от вороватого дворецкого до могущественного Старца Горы. Каждый из них чует в Хайяме угрозу для своего уютного положения. И тогда вспоминается еще одна притча-лейтмотив романа, не гордая, а безнадежная: о путнике, который забрел к злобным вампирам-гулям, пытался выбраться, но каждый, кого он встречал по дороге, тоже оказывался гулем. Вот и на пути Хайяма что-то одни только гули.
А Хайям - ну, что Хайям? Неуживчивый характер, склонность эпатировать окружающих и несклонность задумываться о практических земных делах - вот вам материал для мученика идеи. Недаром на заднем плане все время звучит: до казни Джордано Бруно осталось столько-то лет, а столько-то прошло после гибели Ипатии. Есть, вроде бы, где-то страна Рус (или Рум?), где, кажется, жить немного лучше, да только где этот Рус?
Гений и невежество, вольная мысль и тираническая власть - Явдат Ильясов прекрасно развивает эту вечную тему.

Башня молчания. Этот роман, увы, остался неоконченным: работу оборвала трагическая смерть автора. Не знаю, как бы это выглядело в доработанном виде, но так, как есть, "Башня молчания" лишь портит впечатление от "Заклинателя змей". Звездный Змееносец спускается со своей высоты... и прямо в липкую грязь. Он втягивается в какие-то интриги при дворе Сельджукидов, недостойные его. А кобра невежества? О ней забыто напрочь.
В своих отношениях с юной Эль-Миррой великий поэт и вовсе уподобляется некоему домашнему животному, наделенному бородой и рогами. Он доходит до того, чтобы прилюдно обвинить девчонку в том, что это она его соблазнила (блин, ты ее старше раза в три!), и даже рассказывает о своих ночных утехах мужу Эль-Мирры (точно зная, что муж может ее за это убить). Кажется, окружающие гули превратили Хайяма в такого же гуля.

Этот год был очень недобрым:
Круглоухого мышастого пони
Укусила черная кобра,
И злой дух кричал в телефоне.
Раз проснулся Сагиб с рассветом,
Захотел он читать газету —
Гонг надменно сказал об этом.
Только Сами с газетою нету.
И пришлось для бритья ему тазик
Поручить разогреть другому,
И — чего не случалось ни разу —
Мул не кормлен вышел из дому.

Через семь дней вернулся Сами,
Как отбитый от стада козленок,
С исцарапанными ногами,
Весь в лохмотьях, от голода тонок.
Синяка круглолобая глыба
Сияла, как на золоте проба.
Один глаз он видел Сагиба,
А теперь он увидел оба.
«Где ты был, павиан бесхвостый?» —
Сагиб раскачался в качалке.
Отвечал ему Сами просто:
«Я боялся зубов твоей палки
И хотел уйти к властелину,
Что браминов и раджей выше,—
Без дорог заблудился в долинах,
Как котенок слепой на крыше».—
«Ты рожден, чтобы быть послушным:
Греть мне воду, вставая рано,
Бегать с почтой, следить за конюшней,
Я властитель твой, обезьяна!»

Н.Тихонов

Из всех прочитанных мной книг Шевердина этот роман стоит особняком. В нем автору удалось объединить казалось бы несовместимое: средневековые придворные интриги в духе Александра Дюма, естественно полные восточного колорита, с политическим триллером, закрученностью сюжета не уступающим лучшим романам Фредерика Форсайта и Роберта Ладлэма. В книге очень много политики, как восточной, так и западной, но тоже тесно связанной с Востоком. Действие стремительно перемещается то в резиденцию бежавшего эмира Бухарского Алимхана Кала-и-Фатту близ Кабула, то в парижский салон, то в кулуары Лиги Наций в Женеве, то в индийский форпост Британской империи - Пешавар, то ко двору духовного лидера исмаилитов Живого Бога Ага Хана в Бомбее, а то и в сарай-дворец в Мастудже местного царька Гулама Шо, возводящего свою родословную к самому Александру Македонскому.

Большая игра в самом разгаре. На кону стоит помимо прочего и создание центральноазиатского государства Бадахшанской или даже Бадахшано-Тибетской империи. Спецслужбы держав, которые было принято называть великими, сошлись в нешуточном противоборстве. Но несмотря на это, какой-либо шпионской загадки в книге нет. С самого начала очевидно, кто на чьей стороне играет, и никаих сюрпризов в этом плане читателя в книге не ждет. Впрочем отсутствие подобной интриги с лихвой компенсируется удивительными перевоплощениями персонажей. Практически все основные герои предстают перед читателем в нескольких обличьях под разными именами, и эти их ипостаси настолько далеки друг от друга, что просто диву даешься.

Сама книга образует дилогию с прочитанным мной ранее романом "Колесница Джагарнаута". Собственно рецензию на него я здесь и продолжаю. Несмотря на то, что действие рецензируемого романа происходит более чем за десять лет до событий "Колесницы" книги прекрасно читаются и в обратном порядке, как это получилось в моем случае. Скажу больше, возможно их так и стоит читать. Наверное не случайно в трехтомном собрании сочинений 1990 года более ранний по написанию роман "Перешагни бездну" издан во втором томе, а "Колесница" в первом. Тут разве что метаморфоза, происшедшая с мисс Гвендолен, может немало удивить. А вот трилогию, состоящую из романов "Набат", "Тени пустыни" и "Семь смертных грехов" могу порекомендовать читать именно в таком порядке. Впрочем означенные дилогия и трилогия довольно тесно связаны друг с другом, о чем будет сказано ниже.

Сквозными персонажами обоих романов дилогии являются Гвендолен Хайт и Сахиб Джалял, он же Мирза Джалал Файзов - фигура чрезвычайно колоритная во всех отношениях, начиная от внешности, примечательной роскошной черной ассиро-вавилонской бородой, и заканчивая биографией, роднящей его с жюльверновским принцем Даккаром(Нана Сагибом). Родившийся в Самарканде лет через десять после занятия города в 1868 году русским генералом фон Кауфманом, он, философ-правдоискатель, бродячим дервишем исходил Иран, Египет, Турцию и Аравию , воевал под знаменем Махди против англичан в Судане, совершил хадж в Мекку, и даже одно время был визирем эмира Алимхана.

Но это всё уже в прошлом. В книге он почтенный коммерсант, пользующийся всеобщим уважением, с кем, как это ни удивительно, считаются и Советы, и британцы, и местные.

Сопровождает Сахиба Джаляла в его описанных в книге странствиях по Востоку помимо преданных белуджей некий красный комиссар (которого автор в самом начале называет просто Михаил-ага), перевоплотившийся для этой цели в доктора тибетской медицины Бадма Церена из Дангцзэ.

Романтическая линия выстраивается вокруг судьбы девочки со странным для Востока именем Моника-ой. Впрочем происхождение его быстро проясняется: она является дочерью заезжей французской шансонетки Люси ла Гар д'Арвье, судя по имени благородного происхождения, покорившей эмира Бухарского и ставшей одной из его жен, вызвав тем самым ненависть главной жены последнего - Бош-хатын.

Отставшая во время революционных событий от свиты эмира - в ходе бегства последнего в Афганистан - любвеобильная француженка пошла менять комиссаров и красных командиров, как перчатки, разлагая так сказать революционную мораль и дисциплину. В итоге кривая вынесла ее в Париж, где она стала содержанкой барона Ротшильда.

А девочка, судьба которой все это время бесшабашную мамашку совершенно не беспокоила, воспитывалась в семье зарафшанского углежога Аюба Тилла. Впрочем подросшую девочку, на которую положил глаз старый ишан Зухур объявят прокаженной - махау после того, как та отвергнет домогательства старика.

«Ульсун-ой было шесть лет, когда ее бросили в темницу... Сейчас она двадцатисемилетняя старуха".

Это о ее названой (не уверен в правильности термина, но нигде другого не нашел) сестре - родной углежоговой дочери, ранее тоже объявленной прокаженной, хотя у нее была на самом деле безобидная кожная болезнь. В течение нескольких лет Моника будет составлять ей компанию в заточении.

Собственно роман и начинается с того, как Михаил-ага и Сахиб Джалял вызволяют девочку из темницы. После этого слух об избавлении бухарской принцессы начнет стремительно распространяться по всему миру, вызывая к жизни всевозможные политические интриги и комбинации в исполнении заинтересованных лиц, как в Европе, так и в Азии. И удивителен будет ее дальнейший жизненный путь, на котором она станет и невестой Живого Бога Ага Хана, и таинственной Белой Змеей - несостоявшейся правительницей Бадахшано-Тибетской империи.

Дополнительную приключенческую интригу придает повествованию поиск карт золотых месторождений Кызылкумов, еще до Революции составленных неким русским инженером-геологоразведчиком для Эмира Бухарского, и бесследно исчезнувших после революционных событий. Впрочем эта тайна тоже будет в значительной степени связана с Моникой.

О двух персонажах хочется сказать особо. Один из них - появляющийся в окружении своих верных гурков Вождь вождей Пир Карам-шах, он же индийский торговец Шоу. И аннотация, и многочисленные указания автора, да и само имя Шоу, восходящее к одному из реальных псевдонимов Лоуренса Аравийского, практически с самого начала повествования подсказывают читателю, с кем он имеет дело, а начиная с середины романа автор нет-нет, да и делает это уже открытым текстом.

Властный, жестокий и беспринципный, когда речь идет о достижении цели, видимо таким он и был, уж больно много здесь общего с образом сэра Лоуренса, созданным Питером О'Тулом в знаменитом фильме Дэвида Лина 1962 года "Лоуренс Аравийский". Дальнейшая его судьба, оставшаяся за кадром, была действительно тесно связана со Средним Востоком.

Второй образ - это некто, появляющийся на страницах книги сначала под прозвищем Ишикоч-Закрой дверь, а потом меняющий имя на Молиара. И хоть автор нигде об этом явно не говорит, есть все основания считать этого человека Алаярбеком Даниарбеком - персонажем романов Шевердина "Набат" и "Тени пустыни". Маленький самаркандец в белой чалме, необычайно хитроумный и говорливый - здесь совпадает практически всё, вплоть до имени коня - довольно необычного - Белок. И не случайно одну из глав романа "Перешагни бездну", в которой этот герой блещет красноречием, предваряет в качестве эпиграфа изречение, подписанное именем Алаярбека Даниарбека. Более того в романе "Тени пустыни" из записок Алаярбека Даниарбека мы можем узнать, что тот примерно в то время, к которому относится действие романа "Перешагни бездну" совершал вместе с Белком путешествие с какой-то миссией по Пуштунистану, в том числе встречался с Пир Карам-шахом. Эпизод из прошлого с уничтожением англичанами пуштунской деревни, подробно описанный в "Тенях пустыни", найдет свой отклик и в рецензируемом романе. Я не случайно ранее говорил, что романы Шевердина, как и произведения Хаггарда представляют из себя своеобразный пазл. В этом смысле роман "Перешагни бездну" стал для меня эдаким замковым камнем - логическим завершением композиции, её венцом.

В заключение хочу поделиться одним интересным наблюдением.

Не секрет, что Шевердин брал имена героев своих приключенческих книг из реальной жизни.
Так например, глазной доктор Петр Иванович из "Набата" и "Теней пустыни" обязан своим именем отцу автора - Ивану Петровичу Шевердину, который тоже был офтальмологом.

Имя матери Шевердина Ольги Алексеевны носит главная героиня романа "Семь смертных грехов", еще одна женщина с таким же именем появляется в одном из эпизодов романа "Набат". А Мансурова, главного героя романа "Колесница Джагарнаута" , зовут Алексей Иванович, как брата писателя.

Причем я не стал бы отождествлять этих персонажей с героями носящими такие же имена, из написанной позднее автобиографической тетралогии Михаила Ивановича Шевердина «Джейхун»(1980), «Дервиш света»(1982), «Взвихрен красный песок»(1984) и «Вверяю сердце бурям»(1988, опубликован посмертно). Ведь многие из них им не соответствуют даже по возрасту. Хотя помимо всех уже упомянутых вы найдете там и Алаярбека Даниарбека и Сахиба Джаляла. Но скорее всего в этом случае - это реально существовавшие люди, чьими именами, а иногда может даже и качествами, писатель наделил своих вымышленных героев.

И это тоже часть пазла, или скорее - изнаночная его сторона.

Роман очень понравился. С самого начала книга обволакивает атмосферой - Узбекистан, горы, орлы, цветущий миндаль. Автор много внимания уделяет быту, некоторым узбекским традициям. Как будто побывала в советском Узбекистане.
Сюжет сначала затрагивает военное время, а затем уже послевоенное. Девушка Айкиз работает председателем сельсовета. Она радеет за свой край, свой колхоз. Однажды ей приходит в голову, что надо бы раздобыть для кишлака воду и неплохо было бы выращивать хлопок. Ее идею поддерживают все, кроме председателя колхоза Кадырова. Он выступает в книге антогонистом Айкиз. Должен же кто-то быть против! Я еще все время ждала, что появится какой-нибудь вредитель. Но нет, без вредителей обошлось. И вот полкниги колхозники в горах долбят камни, ищут родники, которые завалили басмачи перед своим бегством. Много проблем, трудностей у колхозников, но все их мужественно преодолевают.
Конечно, есть в книге некоторая доля советской пропаганды. Но она не мешает. И разве пропаганда труда является чем-то плохим? Терпение и труд все перетрут, как известно.
На протяжении всей книги читатель также наблюдает за историей любви Айкиз и Алимджана. Сначала девушка ждала его с войны. Потом он вернулся, они стали вместе работать. Долго не могли объясниться, робкие были. Но все закончилось хорошо - поженились.
Хочется теперь почитать и продолжение.

Николай Гацунаев мне знаком по прочитанным еще в школьные годы фантастическим повестям, помнится тогда очень понравившимся. "Дело уголовного розыска" написана, как я поняла им (то есть им литературно-журналистски обработана) по сюжетам, которые предоставил тот самый Григорий Ропский,

ветеран-чекист, участник Великой Отечественной войны, в послевоенные годы был начальником Уголовного розыска Узбекской ССР.

Примечательно время, описанное в этом ряде небольших историй о раскрытии преступлений, произошедших в старом Ташкенте в сороковые годы прошлого века. С началом Великой отечественной войны в Ташкент тянулись эшелоны с беженцами и эвакуированными жителями, их было много, очень много... И конечно было множество попыток раствориться в этом человеческом море со стороны "деклассированных элементов", бандитов, мошенников, убийц и шпионов. Эта нагрузка, задача справиться с ними еще острее стала перед советской милицией в годы войны и послевоенное время. Именно о таких случаях и пойдет речь в этой небольшой брошюре. Она написана по всем стандартным требования советской цензуры, в ней нет полутонов - и иногда это прекрасно, есть черное - убийцы и бандиты, а есть белое - те, кто их обезвреживает и те, кого нужно защищать от негодяев. Нельзя сказать, что до наплыва эвакуированных все было отлично в криминогенной обстановке, но все же после увеличения на порядок населения и расширения так сказать спектра преступлений и преступников за ситуацией приходилось следить втройне тщательней. Особенно поразила меня история про Караван-сарай и мальчишку одного. А также прошлое, кровавым шлейфом тянущееся от многих пойманных лиц еще со времен гражданской войны. Также примечательно как поднят польский вопрос и тут многое можно прочитать между строк в тогдашнем официальном представлении этого. В историях много фронтовиков, героев, пришедших с войны и решивших продолжить борьбу за мир, их отношение в окружающему, уверенность и смелость, а также восхищение и гордость авторов видны невооруженным глазом. Кроме того, очень здорово было пройтись по улочкам того Ташкента, по улочкам, оставшимся уже к моменту написания только в памяти авторов, а теперь - только на страницах небольшой сероватой брошюры, вселяющей уверенность, что впереди ждет светлое будущее и стабильное честное существование, что оберегают наш покой всегда и везде. Жаль малого объема, уверена что авторам было еще что рассказать читателям о тех бурных годах, поделиться воспоминаниями о запомнившихся делах и борьбе за то самое мирное небо не только на фронтах, но и в тылу.

Мое изучение Востока продолжается. Я почему-то раньше боялась читать такие книги, но сейчас меня тянет на такую литературу, и я очень восхищаюсь ею. Восток – для меня нечто родное, потому что я сама живу на Востоке, и каждый день вижу восточных людей, живу среди традиций и веры Востока. Для меня – это не всё не ново, с самого детства я многое знала, потому что многие образы и истории передавались из уст в уста.
Я знала, что такое джинны, знала, что можно летать на ковре, знала, что женщины покрывают свою голову платками (это не ново, я вижу таких женщин каждый день на улицах), и многое другое, что упомянуто в этой книге.
Единственное, я не заглядывала в сердца восточных людей и эта книга дала мне понять, что такие люди чувствуют мир несколько иначе, чем на западе. Чувствительность очень высокая, искренность запредельная, гнев острый, счастье в музыке и вине, в женщинах и почетах. Для восточного мужчины женщины - это счастье и радость, но и женщины должны быть послушными и верными, а то могут быть отвергнутыми, что считается ужасным и печальным на Востоке, в отличие от запада, где развод это привычное дело.
И этот маленький томик включает только немногое, что входит в 1001 ночь, но для меня эта книга настоящее золото в восточной литературе. Я никогда и нигде не чувствовала столько веры в людях, столько любви и преданности в сердцах, и такой самоотверженности, такого человеколюбия.
Я не советую читать эту книгу детям, многие моменты могут их шокировать, но взрослым читать такие книги нужно, потому что они приоткрывают занавес для нас тайного и интересного.
Если вы любите приключения в любви и сладости чувств, если для вас есть нечто прекрасное в том, чтобы бороться за свою любовь, то эта книга для вас.
Я вообще не верю в любовь между мужчиной и женщиной, но я хочу уточнить, что я не верю, в любовь между ними духовную и светлую, как между Богом и человеком. Конечно, страсть между двумя телами противоположного пола я верю, верю в привязанность, верю, что могут быть сильные чувства, могут быть искренние порывы самоотверженности. И вообще любовь – это совсем не та, ради которой хочется стать лучше, ради которой болит сердце и чувствуешь стыд, потому что именно любовь к Создателю заставляет нас изменить себя и не поддаваться грехам.
И пожалуйста, поймите, что существует огромная разница в любви к Богу на всю жизнь и любви кратковременной между мужчиной и женщиной, где их разлучают измена, недоверие, ссоры, и даже смерть. В редких случаях любовь между ними может быть до самой старости. Но вот один вопрос, может ли простить Бог вам ваши грехи, если вы не покаетесь в них? И что можно чувствовать к Богу, если вы всю жизнь жили ради своих грехов и удовлетворения плоти?
В этой книге и показана эта разница. Что нужно не переставать верить в создателя даже тогда, когда ты любишь кого-то и испытываешь плотские удовольствия. Нужно очищаться молитвами, нужно понимать, что твои грехи – это ты сам. И Господь всё видит, он видел всю твою жизнь, ради чего ты жил.
1001 ночь – это книга о любви к Господу, бесконечной любви души к Создателю. И никакие плотские грехи не заменят того чувства, когда ты просишь прощение и каешься, когда ты готов верой и правдой жить всю жизнь.

Прекрасные новеллы, небольшие, но очень ёмкие. О событиях, иногда даже мгновениях, которые когда-то сильно изменили наш мир.
Здесь сложно найти что-то особо новое, все написанное в общих чертах известно практически любому мало-мальски интересующему историей человеку. Да и в той же энциклопедии, например, со всем этим можно ознакомиться в гораздо более развернутом виде.
Но в изложении Цвейга эти коротенькие зарисовки воспринимаются, конечно, совсем иначе, чем сухая энциклопедическая информация. К тому же он показывает события в немного непривычном ракурсе, выводя на первый план именно людей, чьи действия или бездействие сыграли решающую роль в происходящем.
И мы читаем не просто о рождении гимна революции Марсельезы, а о незаметном капитане инженерных войск Руже де Лиле, вовсе эту революцию не поддерживающем. Грозные залпы Ватерлоо мы слышим издалека, сопровождая возглавляемые незадачливым и нерешительным маршалом Груши войска на их бессмысленном марше. А Золотую калифорнийскую лихорадку видим через призму судьбы невезучего авантюриста Иоганна Августа Зутера (или в английской версии Джона Саттера).
Хорошее, добротное чтение… Может быть, немного патетичное, но в целом очень глубокое и яркое, дающее пищу для размышлений о роли человека в истории.

"Мухи отдельно, а котлеты отдельно" - очень хотелось так озаглавить рецензию. Просто очень. Но не стала - учитывая тему книги, получилось бы грубо и цинично. Но это не отменяет того факта, что именно эта фраза крутилась в голове во время чтения.

Существуют темы, выигрышные по умолчанию. Страдания детей, убийства животных - у них изначально есть фора перед чем-то попроще, не столь трагичным и эмоциональным. Потому что эти темы отзываются в человеке, независимо от того, как автор смог их представить. Великая Отечественная война в случае нашей страны - одна из таких тем, наверное самая такая. Слишком большая трагедия, слишком много было горя, слишком много было героизма. Всё это уже есть в читателе, и отзывается в нём само при слове "война". Это не заслуга автора, это сам читатель - то, что есть у него в душе. Именно к этому относились мои мухи и котлеты. "Роман, написанный иглой" - о молодом парне, потерявшем на войне зрение, о тех, кто пережил эту войну, кто победил в ней. Победил на передовых, в партизанских лесах, в тылу. О тех, кто возвращался в мирную жизнь искалеченным, если не физически, то тяжело раненым морально. Но всё это то, что отзывается во мне на эту тему. Почему я уверена, что в этом нет заслуги автора, как писателя? Всё просто: эти чувства и эмоции ко мне пришли, когда я прочитала аннотацию. Книга к ним не добавила ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО.

Книги, основанные на реальных событиях - отдельная история. Всегда можно напомнить привередливому читателю, что "сначала сам переживи такое..." Но мне не нужно, чтобы автор это пережил. Мне нужно, чтобы я поверила, что герои это пережили. При всем моем уважении к автору, как к человеку сильному, не сломавшемуся, нашедшему себе стимул для жизни, этого мало, чтобы писать книгу. Вот серьезно, история его жизни, в обертке съездов и пленумов коммунистических лозунгов стала насквозь искусственной агиткой, одной их тех, из-за которых многие не хотят читать советскую литературу. Сначала я подозревала в этом вину переводчика - в предисловии он сыпал штампами, рассыпаясь в похвалах и восхищении Гафурову, и я решила, что это он щедро сдобрил текст идеологически выверенными оборотами. Но он явно не мог превратить живых глубоких персонажей в плоские картонки. Это именно автор не вдохнул в них жизнь, обозначив лишь сюжетную линию и оставив читателю в себе самом искать душевные отклики на трагедии. Карикатурные злодеи повергнуты; узбекские колхозники и особенно колхозницы ударно с песнями трудятся всю войну и послевоенные годы, не забывая угощать всех хотя бы пловом. Злодеи злы, хорошие люди хороши во всем (особенно в труде!), в конце ждите хэппиэнд. И ни одной душевной струны не задето непосредственно произведением.