Ленин

Когда Льву Данилкину ещё не надоело быть критиком, он постоянно умудрялся вызывать у меня противоречивые чувства. Читая книги, на которые были написаны самые хвалебные, мудреные, остроумные и, чего уж, позёрски элегантные рецензии, я то и дело бывала вынуждена захлопывать их и в недоумении таращиться на обложку: неужели та самая книга или мне эксклюзивный экземпляр достался, где все феноменально смешные убийства или артистические исследования теории экономики, например, нещадно отцензурированы? Не совпадали мы с ним в положительных оценках почти никогда. Зато уж если напишет, что, мол, фигня невразумительная - точно, она и есть. Но он так никогда почти и не писал. Обычно следовали витиеватые периоды, внезапные тире, неоднозначные похвалы, перемежаемые точками с запятой и - бац! - опять…

Раз уж случилась такая неприятность – книга о Ленине как необходимая часть читательского октября – то из всех зол выбираем большее. 911 печатных страниц, 1979 в электронке… Если предаваться мазохизму, то по максимуму.

Лев Данилкин пару лет назад меня основательно впечатлили « Гагариным » , а вот с Лениным не вышло. И тут дело как раз в том, что Владимир Ильич не тот объект, о котором мне может стать интересно читать.

Примерно первая треть книги, до начала политических дрязг и расколов, да и, собственно, становления Ленина как демиурга политика было в стиле «Гагарина». Живой рассказ о человеке с его достоинствами и недостатками. Подробный биографический очерк отнюдь не в стиле «когда был Ленин маленький», он думу думал о народе. Вот он достает братьев и сестёр злыми выходками, вот бросает…

Товарищи, мы живем в прекрасное время. Вся страна жопой мнет диваны, но при этом у каждой мало-мальски грамотной стат.единицы есть своё мнение о событиях столетней давности. Спросите меня, чем занимаюсь я в это нелегкое для родины время. Я всем знакомым рекомендую читать работу Данилкина. Даже безотносительно к личности героя книги – она потрясающая. Это роман-путешествие, ну кроме того, что это биография. Автор побывал во всех знаковых для вождя мирового пролетариата местах и в книге рассказывает, что в них раньше было и как там что теперь происходит. И попутно рисует нам жизнь и дела Ленина от отчего дома до мавзолея. Повторюсь, что несмотря на неоднозначную фигуру героя книги, Данилкину удалось не слиться в одиозность и сохранить непредвзятость, а также избежать пошлостей…

Не знаю, в том ли дело, что моим первым чтением на английском была книга Марии Прилежаевой The Life of Lenin (с великолепными иллюстрациями Ореста Верейского), или в том, что я знал почти наизусть Книгу для чтения по истории Древнего мира , в которой воспевались восстание Спартака, восстания рабов на Сицилии и восстание Желтых повязок, или в чем-то еще, но герои революций всегда были в моем личном пантеоне. Жизнь в 90-е в «красном поясе» России, разруха, постоянное отсутствие электричества, выживание за счет участка с картошкой слегка способствовали нелюбви к новой власти, подхваченной у взрослых. В этом ключе резкий медийный натиск на старые символы, в том числе и на Ленина, коробил меня и вызывал к жизни еще большую симпатию к тем, кого высмеивали и хаяли. Нет уже давно той…

Родившись после распада СССР, я не застал ни красных галстуков, ни истории партии в университете, ни комсомольских строек, ни языческого поклонения тому, кто все это создал. От него, поклонения, остались лишь памятники в любом уголке страны (большие, маленькие, серые, белые - любые), да добрый прищур странного лысого дядьки на первой странице старого букваря, который в глубоком детстве стал моей первой и любимой книгой, - с непонятной триадой "Жил, жив, будет жить". Потом было многое - и смешные "Рассказы по истории СССР" вкупе с драматургическим трудом Радзинского о Сталине, которые к 10-12-летнему возрасту сделали впечатлительного меня почти готовым адептом советских идей, в том их деградировавшем изводе, который так любят лелеять люди, предающиеся ностальгии по своей молодости, когда…

1. Время от времени появляются новые адвокаты у большевизма вообще и у Ленина в частности. Психологические мотивы у этих адвокатов, наверное, бывают разные, а метода, в сущности, одна: очернять дореволюционную Россию, не гнушаясь явным фальшаком («1200 погибших в Кровавое воскресенье», «не был ли ГУЛАГ всего лишь конвейеризацией технологий, разработанных в царских тюрьмах?», «Бабушкин расстрелян как собака без суда» и т.п.) — и избирательно работать с фактами, описывая то, что случилось после февраля 1917-го.

Ужасы раннего капитализма Данилкин описывает страстно и пылко, но когда дело касается большевицких зверств, то у него вдруг включается холодное, марсианское отстранение, как будто речь идёт не о смертоубийстве, как будто не кровь проливалась, а водица подкрашенная. «Террор при…

Кто был он? - Вождь, земной Вожатый Народных воль, кем изменен Путь человечества, кем сжаты В один поток волны времен. Октябрь лег в жизни новой эрой, Властней века разгородил, Чем все эпохи, чем все меры, Чем Ренессанс и дни Аттил. Мир прежний сякнет, слаб и тленен, Мир новый - общий океан - Растет из бурь октябрьских: Ленин На рубеже, как великан. Земля! зеленая планета! Ничтожный шар в семье планет! Твое величье - имя это, Меж слав твоих - прекрасней нет! Он умер, был одно мгновенье В веках, но дел его объем Превысил жизнь, и откровенья Его - мирам мы понесем! Валерий Брюсов

Иногда впадаешь в такой восторг от книги, что понятия не имеешь как его цензурно выплеснуть в рецензию, потому что сильно эмоционально окрашенные слова восторга, те, на что цензурная машина лл ставит красный…

Наверное пришло уже время написать книгу о Ленине, именно так как это сделал Лев Данилкин. В нашей стране, не победившего коммунизма, это вероятно наиболее актуально. Потому что для тех кто постарше от всякой лениниады начинается мигрень и зубная боль, другие помоложе только разводят руками.

Ленин- это тот случай, когда из-за мифологизированности образа, нагромождений разных домыслов очень сложно понять и разобраться что же это был за человек. Возможно пришло время узнать это, потому что по мере влияния на мировую историю, на степень значительности трудно найти еще подобную личность. Узнать безотносительно того, как относится к этим последствиям, положительно или отрицательно. Чингисхана сейчас называют великим именно по мере его влияния на историю человечества, хотя уж никак хорошим…

Вождь большевиков предстает в этой книге человеком странным – смешливым, истеричным, поэтичным, сентиментальным, расчетливым, надежным, бессовестным, самонадеянным, заботливым, деспотичным, способным к самоиронии, самовлюбленным, остроумным и харизматичным; его бытовые повадки не вызывают ни малейшей симпатии – но даже и так, он невероятно аттрактивен; он необычен, экзотичен во всем – даже в своей пошлости, даже когда наблюдателя коробит от его фома-опискинского поведения;

- Какой-то ты неромантичный, стихи бы хоть почитал. - Это можно, - делает серьезное лицо, собирает глаза в кучу: "Когда был Ленин маленький, С кудрявой головой. Он тоже бегал в валенках По гулкой мостовой." Сочетание обманутых надежд на романтику с полузабытым стишком из детства и совершенно нерифмующейся с понятийным…

При всем моем культивированном неприятии биографий второй раз я берусь именно за этот жанр. И как не странно, не зря. Образ Ленина, его следы и дух сопутствуют мне с детства, начиная одной на двоих датой рождения, городом, где также как и я, родился и вырос его отец, и, наконец, университетом, в котором училась семья Ульяновых. А потому вопроса о ком читать не стояло. Самое страшное, что может случиться, когда читаешь биографический текст, это штамп. Аксиомы, которые транслируются через весь текст, вгрызаясь в мозг читателя. Второй опасный момент - сухость и непредвзятость. Хотя нет, лучше даже сказать, безразличие к тому, о ком ты пишешь. Если вы тоже этого боитесь: поздравляю, вы нашли своего писателя! Творение Данилкина эта участь миновала. Стоит отметить, что ( насколько я понимаю)…