День. Личное (сборник)

С этой женщиной непросто. Она настолько образована и в себе уверена, что смело высказывает свою позицию и не терпит возражений. В какой-то степени она даже задавливает тебя своим авторитетом, ты слушаешь молча и вникаешь. Часто не соглашаешься, но продолжаешь слушать. Почему? А все кристально прозрачно: она не изрекает избитых истин, не повторяет кем-то сказанные вещи, все самобытно и любопытно. Это раз. Дальше окантовка. Толстая не льет воду, не растягивает текст ради увеличения печатных символов, она дорожит своим именем. Каждое слово чеканится, зачищается, шлифуется и полируется. Можно зачитывать написанное вслух, как стихи. Но в этом кроется и слабое место прозы: подчас из-за такого насыщенного текста трудно вытащить саму идею, которая остается в стороне, в тени. Так что будьте…

Татьяну Никитичну я давно уже нежно люблю, поэтому, беря в руки этот сборник, заранее была готова к множественным литературным оргазмам. И не ошиблась. Во-первых, после множества переведеной (зачастую кое-как) литературы, при отсутствии обилия хорошей русской речи (да даже и нехорошей), для русского человека в эмиграции любое произведение Татьяны Толстой - бальзам на уши, отчего читать ее хочется вслух! Как она пишет! Тут и метафоры, и эпитеты, и еще множество литературных приемов, но все в меру, не перегружено. А ирония и даже сарказм автора преводят меня в полнейший восторг. Во-вторых, о чем она пишет! В частности в данном сборнике, собрано множество всего. В первой части автобиографические очерки о детстве, семье, о путешествиях. И если детство наше прошло совершенно по-разному и я…

скажу кратко: давно не приходилось так наслаждаться стилем.

Кто-то сказал, что "книги, как долги". Вот и я, когда понимаю, что выбор книги был неудачен, не могу ее оставить. Скажу честно, заставляла себя читать через силу. Смогла расчитаться только странице на 50-ой. Такое ощущение, что Татьяна Никитична хотела собрать все эпитеты, сравнения, синонимы, слова, которые знает в один котел. И 2 предложения могли занять целую страницу. Читаешь и понимаешь, что мысли ушли совсем не туда... Рассказы о жизни, о нас, о людях, которые живут рядом. Но, простите за сравнение, порой мне напоминали блог на ЖЖ. Смотрю на содержание и понимаю, что вспомнить о чем каждый - смогу с трудом.

Публицистика, а уж публицистика 90х тем более, товар скоропортящийся. Даже если ее написала Т.Толстая. Время ушло, оно само определило свое место Якубовичу, гламуру, Men Healths-у , и тем более новому наименованию СНГ. Девальвация и инфляция прошлась по тому страшному и необычному времени целиком, не только по курсу валют. Местами забавно, что когда-то кто-то еще о нем всерьез рассуждал, что опустился кто-то до внимания к ним.

Очерки про личное - понравились и очень.

Литературоведческие рецензии и эссе про словесность - это конек автора. И ими зачиталась. Я далека от филологии, но всегда с интересом читаю про писательство изнутри.) Тем более, что в рецензиях Толстой много новых фактов, истории, подробного разбора.

В целом - познакомилась ближе с автором. Начиталась ее слогом,…

В конце того же 1915 года — уже вовсю шла Первая мировая война — зловещее полотно было представлено среди прочих на выставке футуристов. Все другие работы Малевич просто развесил по стенам обычным образом, «Квадрату» же он предназначил особое место. На сохранившейся фотографии видно, что «Черный квадрат» расположен в углу, под потолком — там и так, как принято вешать икону. Вряд ли от него — человека красок — ускользнуло то соображение, что этот важнейший, сакральный угол называется «красным», даром что «красный» означает тут не цвет, а «красоту». Малевич сознательно вывесил черную дыру в сакральном месте: свою работу он назвал «иконой нашего времени». Вместо «красного» — черное (ноль цвета), вместо лица — провал (ноль линий), вместо иконы, то есть окна вверх, в свет, в вечную жизнь —…

Какой сочный язык! Живой, ёмкий, образный, метафоричный. Иронии и сарказма в меру. Автор делится собственными ошибками, посмеиваясь над собой в житейских ситуациях. Телеобраз со "Школы злословия" наигранно суров. Читая эссе и фельетоны, представляешь суровую дамочку из вышеупомянутой программы, но текст говорит об обратном: автор обладает живым воображением, неординарным умом, широким кругозором, наблюдательностью, юмором и веселым нравом. Больше всего понравились эссе про Америку и Микки Мауса, про борьбу с курением, про первый мужской журнал «Men’sHealth», про "Квадрат" Малевича и семейные зарисовки. Особенно понравились туристические заметки о поездке в Иерусалим и Италию (советы полезны и познавательны). Не ожидала совсем, что мне настолько понравится ее слог. Приятное открытие…

Кто не глух, тот сам расслышит, Сам расслышит вновь и вновь, Что под ненавистью дышит Оскорблённая любовь. Саша Чёрный

Очень удачно попал мне в руки этот сборник, ибо в последнее время меня тянет на публицистику, а у Толстой она ничуть не уступает художественной прозе. Местами так даже и почти не отличима (пример — удивительнейший полудневниковый рассказ «Белые стены»). Преимущественно здесь — эссе, фельетоны и рецензии на самые разные темы (от Малевича до Бродского через Сокурова и глянцевые журналы). Сборник чётко поделен на три части: в первой — «Частная годовщина» — больше автобиографии, воспоминаний об отце и собственном несчастном советском детстве, о переездах и путешествиях. Отдельно могу выделить рассказы «Туристы и паломники», «Смотри на обороте» и «Нехоженая Греция» — они, хоть…

Фантастическая книга! Но, прежде всего, позвольте покаяться. Каюсь: с предубеждением относилась к а) женскому творчеству (исключение делала лишь для любимой Джейн Остин); б) современной отечественной литературе. Старалась и то, и другое обходить за версту. Решение познакомиться с творчеством Татьяны Никитичны пришло после того, как стала регулярно захаживать в ее блог - порой там попадались образчики подлинной литературы, которые хотелось читать, перечитывать, и зачитывать вслух друзьям. Сразу скажу: этот сборник рассказов неоднороден. Последняя четверть не вызвала особых эмоций. Но первые три - это восхитительно! Это настоящая Литература, которая, несомненно, останется в веках. Читаешь и наслаждаешься каждой буквой, смакуешь потрясающий слог писательницы, дышишь с ней в унисон. Скажу…