Отзывы о произведении Отец-лес

Хочется облегченно вздохнуть и пропрыгать пару километров от радости, распевая что-то жизнерадостное, или сделать еще что-то бредообразное, но свободолюбивое. Я, наконец-то, ЭТО дочитала. Какая ж, извините те, кому это понравилось, муть! Почему нельзя было мысль о том, что Бог есть всё, а всё есть Бог, плюс накинув сюда деревьев, написать на десять листов? Можно было прилагать к каждой книге парочку мухоморов, после которых довидится все остальные 566 страниц бреда. =_= В моём понимании обычного не высокоинтеллектуального и не религиозного читателя всё это было сплошной высосанной из пальца тягомотиной, которую невероятно сложно было читать, потому что после почти каждого прочитанного абзаца нужно было соображать, что я прочитала, так как это из серии, когда в одно ухо влетало, а из…

Как ни неприятно это признавать, а интеллектуальная литература мне, кажется, не по зубам. Во-первых, мне явно не хватает религиозно-философской подготовки. А во-вторых, очень тяжело воспринималось повествование скачущее от одного к другому, не имеющее ни одной четкой границы. Но всё же, что-то в этой книге есть.

Что это - исповедь бога, божества, материи, духа? Всего вместе, сплетенного в единую категорию - Отец-лес? Кажется, это действительно бог, он же материя и дух, он же всё, что нас окружает, мы сами, наши поступки и мысли. Он – каждое дерево мещерского леса, каждый атом материи этого мира, каждый человек в мире – это тоже он, его часть, его клетка или молекула. Для него нет времени и пространства: тысяча лет назад, вчера, через месяц, Рязань, Германия, Словакия – все это…

Великая книга.Прочитала её лет 10 назад и перечитала недавно.Прекрасный слог, динамичный текст, сильнейшее философское и нравственное послание.Такую книгу надо прочитать в молодости - впечатление сильнее. Ну, и определенный интеллект желателен.

И светила над домами одна и та же яркая звезда, на которую смотрели отец и сын, не видя, не ощущая друг друга, ибо между ними была та странная пустота, что называется временем.

пожалуй, я сначала раскрою то, что мне в книге понравилось первое, на что, безусловно, обращаешь внимание- это прекрасные образы, которые умеет и рисует Анатолий Ким. Ими полнится текст и это служит своеобразным маслом в механизмы чтения. И да, я давно заметила, что чем меньше тебе нравится книга, чем тяжелее и медленнее вращается некий "книжный механизм", тем вдумчивее ты читаешь, возвращаясь, порой, по несколько раз к одному и тому же элементу, что заставляет тебя разглядывать его со всех сторон , ибо в прошлый книга была с отвращением отброшена безо всякой закладки и запоминания страниц. вторым будет лёгкость…

Очень тяжело далась мне эта книга. Удивительно тяжело. Даже, я бы сказал, неожиданно тяжело.

Я честно, искренне пытался проникнуться, пережить трагедию семьи. Вникнуть в перепетии одной семьи, сквозь призму которой проглядывает трагедия целого народа. Читал, только-только начинал вникать, переживать, но тут же ритм книги сбивался, сюжетная линия в очередной раз уходила в сторону, терялась ветвь и весь интерес. И так всю книгу.

И всю эту книгу меня не покидало какое-то странное чувство, что всё это я уже где-то видел. Что я читал что-то подобное. Лишь по окончанию книги я наконец понял. Анатолий Ким пишет собственную Библию. Свой Ветхий завет. Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова... Такой, русский народный Ветхий завет.

И вот после этого всё встало на свои места. Действительно, все один…

Очень глубокая, очень необычная книга о человеках. Не стоит пытаться отнести ее к какому-то определенному жанру - роман-притча, мета-проза, магический реализм или еще как-то - хотя это столь же удобно (и столь же неоднозначно), как и классификация людей по Гиппократу, Юнгу и т.д. Такая незыблимая категория как Время в романе перестает быть привычным потоком, а превращается в некий замкнутый континуум. Героям вспоминаются события, происшедшие не с ними. Повествование от первого лица может вестись от совершенно разных (но где-то когда-то связанных между собой) людей. Например: "Понимаешь ли, говорил я брату, твои усилия на земском поприще, деятельный дворянский либерализм и учительство твоей жены не видны, равно как и мои отшельнические экзерсисы, — совершенно неразличимы на той цветной…

Человека можно убить – это открытие было сделано людьми гораздо раньше, чем открытие, что его можно любить.

Анатолий Ким «Отец-Лес»

- Неужели дракон не умер, а, как это бывало с ним часто, обратился в человека? Только превратился он на этот раз во множество людей, и вот они убивают меня. Не убивайте меня! Очнитесь! Боже мой, какая тоска… Разорвите паутину, в которой вы все запутались.

Евгений Шварц «Дракон»

Страшно жить на земле, страшно быть человеком. «Отец-Лес» Кима – это чистая ничем не разбавленная боль существования. Это сгущенная смерть, невыраженное отчаяние, превращающееся в самоуничтожение. Это самоубийство материи. Предупреждаю сразу, что дальше будут ужасающие цитаты, слабонервным лучше не читать, это не для беременных женщин, эстетов и людей с неустойчивой психикой.

Чудны дела…

Когда-то произвела огромное впечатление, самое большое из всей непохожей советской литературы (такое, что совала всем поряд). Живой, поглощающей красотой леса и художественностью всего повествования. И одним эпизодом. Когда впервые поняла-поверила Автору, что один-единственный не то что поступок - жест - может убить навсегда и чувства и память о долгих отношениях. И у меня, и ко мне. И здесь ничего не исправить. Хорошо, когда хорошая книга попадает в руки вовремя.