Цитаты из произведения Затем

В дожде, в лилиях, в воспоминаниях и образах прошлого Дайскэ вновь обрёл простую, чистую жизнь, чуждую корысти, постоянных забот о выгоде, не знающую гнёта так называемой морали. Жизнь свободную, как облака, естественную, как вода, жизнь, полную блаженства, истинной красоты.

В современном обществе люди не могут общаться, не оскорбляя друг друга, и в этом Дайскэ, сам представитель рода человеческого, тоже видел нравственное падение, столь характерное для двадцатого столетия. Непомерная жажда богатства в последние годы уничтожила стремление к нравственной чистоте.

Он не деревенский простак, чтобы удивляться человеческим порокам. Ему не щекочут нервы всякие пошлые тайны. Его нервы настолько истрёпаны, что не воспринимают даже приятных ощущений.

Всё напускное — будь то слёзы, страдание, серьёзность или рвение, — не что иное, как проявление дурного вкуса.

Для Дайскэ, нерешительного по природе, было так же трудно согласиться с чьим-либо мнением, как и противостоять ему. И эта его нерешительность, в зависимости от восприятия, могла быть истолкована как хитрость. Порой, когда Дайскэ упрекали в этих недостатках, он и сам не мог разобраться, который упрёк справедливее. Дело тут…

Любовь, угодная небу, но противоречащая законам общества, во все времена признавалась обществом лишь после гибели возлюбленных.

Он приходил к выводу, что на вопрос, зачем рождается человек, ответить невозможно. Во всяком случае, не ради достижения какой-то определённой цели. Цель появляется позднее. А предопределить её — всё равно что лишить человека свободы действий с рождения. Казалось бы, каждый сам должен выбирать себе цель, но это опять же…

Источник морали — само общество. И пытаться влиять на него с помощью раз навсегда установленных принципов можно, лишь спутав причину со следствием — в этом нет сомнений. Обучение в Японии лишено какого бы то ни было смысла. Оно основано либо на устаревшей морали, либо на морали, более пригодной для европейцев. И та и…