Мы все актеры в этой жизни. Главное не пустить фальшивую ноту, но для этого вовсе не нужна музыкальная грамота.

На одной длинной и протяжно-назойливой ноте, как в замедленной ретро-съемке, удручающе-одиноко вальсировал лист. Он раздражал своей неповоротливостью, как раздражают неумелые танцоры, с азартом выделывающие всевозможные неуклюжие па. Он кружился так медленно, так неестественно тихо и так долго, что в нетерпении хотелось его подтолкнуть, смять и выбросить.
Мысли скомкались. Следовало закончить это меланхолическое уединение и мысли ни о чем. Не за этим спешила она сюда в надежде на озарение, что именно здесь свершится чудо и все станет на свои места. Чудеса случаются крайне редко. И, видимо, свое чудо она еще не заслужила. Да и лист, пурпурно-красный с легким оттенком розового недоумения, не позволял сосредоточиться. Он подавал надежды и тут же обманывал. Казалось, он вот-вот приземлится. И все образуется. Охапка проблем, туго стянутая в пучок, рассыплется, и они, как дрессированные, улягутся у ее ног пестрым радужным ковром. Будет тепло, мягко и абсолютно комфортно. Думать не хотелось, а безумный лист, как нельзя кстати, отвлекал. Вот-вот должно произойти его падение. И можно уходить. Но, не долетев до земли, он вдруг взмыл вверх. Словно невидимые воздушные потоки приподняли его и, решив подшутить над доверчивыми зрителями, продолжили его бесконечное дефиле. Было стыдно. Под неслышимые звуки меланхоличного пианино он поднимался все выше и выше, а потом так же неторопливо, жеманно и конфузливо, с грациозным упоением капризной и красивой штучки падал ниц. У таких представлений всегда случаются лишние зрители.
Она давно уже не чувствовала себя охотницей. Но сегодня добыча была близка. Она приятно возбуждала фантазию и щекотала нервные окончания, будоражила воображение. Неподалеку, всего через две лавочки, совершенно незачем сидел молодой импозантный мужчина.

- В такую славную погоду приятно прогуляться, правда?

Она не ответила. Она не любила ТАК знакомиться. И ей не нужны были новые знакомства.

-Я понял. Что одни и те же чувства не рождаются у разных людей одновременно, в предуказанном порядке.

Она промолчала. Продолжая тайно наблюдать. Так, третьим глазом, как умеют делать женщины. Все женщины без исключения!
Мужчина не удивился.

Он продолжал находиться в плену воображения от прочитанных книг, его воображение черпало силы в соприкосновении с чувственностью, между тем как чувственность охватывала все области воображения и жажда была неутолима.

Лист, наконец, упал, сморившись от усталости. Он стал неинтересен. Ее взгляд попытался найти другой движущийся предмет. Стрекоза! Интересно, столько музыки вокруг, неужели она слышна только ей? Она возбуждена, нашпигована музыкой по уши, еще немного - и она переполнит ее, «польется» из ушей.
Незнакомец не уходил. Она, утопая в упоительных звуках музыки, захлебывалась от головокружительного наслаждения их ароматом. Она утонула в музыкальных образах. Перестала замечать окружающее. И только открыв глаза и невзначай взглянув на незнакомца, увидела его неопределенно-смешную жестикуляцию. Он что-то делал со своими ушами. Она не поняла. Стоп, неужели он намекает ей, что она в наушниках? Так и есть. Это пиано-бар в наушниках. Destination Moon. Истеричное танго. Интимное танго. Незнакомец вдруг подошел, учтиво поклонился, приглашая на танец. Это было так смешно. Он был немного озабочен своим поведением, но ненадолго. Оказывается, они оба прекрасно танцуют, неплохо движутся, и, что самое интересное, в абсолютном молчании, без единого слова. Забавно.
- Я могу вам предложить подержанные иллюзии напрокат, - разрывая блокаду немоты, тихо произнесла она, чуть прикрыв глаза, не прекращая танец. - Это так удобно, знать, что ими когда-то кто-то попользовался, не пригодились, отдал, избавился. Может, другому помогут…
Молчание. И тихо-тихо.
- Вы странная девушка …
- Вы это, наконец, заметили. Я уже давно стараюсь быть странной…
Молчание. Упал еще один лист. Странно - не осень, а весна. Прошлые залежалые оборванцы. Гербарий жизни. И все у твоих ног.

- Познакомимся? - тихо, очень тихо прошептал незнакомец.
- Нет, мне не хочется. Мне не важно, как вас зовут, кто вы.
Если бы он мог произвольно изменить обстановку, наслаждение, которого он ожидал от женщин, показалось бы менее подлинным, и он утратил бы веру в него.
Он рисовал эту девушку, не иначе как в теневых пятнах, которыми ее покрывали, да и вся она была для него местным растением, но только высшей породы.

В этом уголке городского сквера время замерло еще эпоху назад. Он настолько непроходим и заброшен, что только одинокие души да пленники иллюзий рискуют забираться в эти несуразные джунгли. Здесь обычно безлюдно. Застывшая от неподвижности тишина убаюкивает, топит в своих неторопливых потоках все страхи, волнения, сомнения. Глубочайшая меланхолия одолевает и стремительно обволакивает всякий раз, как попадаешь сюда. Именно здесь останавливаются мгновения, и рождается таинственная пауза одиночества. И только ты вправе затянуть эту мудрейшую паузу, потому что только ты и никто иной хозяин на этом островке утонувших иллюзий. Кажется, мир остановился и больше не вертится вокруг своей оси.
Осенью лист в этом уголке волшебного сада падает медленно-медленно, а зимой и снег идет в замедленном ритме. Он как бы зависает в белоснежном упоительном полете и не шелохнется. Кажется, еще чуть-чуть - и все снежинки в медленном движении сколотятся в единую длинную сосульку. Летом вообще не заметно никакого движения. Просто единая длинная лень. И только весна действует отрезвляюще на парковый порядок или вовсе на непорядок, потому что порядка здесь никогда нет, не было и не будет.

Мы все готовы приписать обаянию женщины: ведь мы же не думаем о себе – мы думаем, как выйти за пределы своего «я». Неясно предощущаемое, неискоренимое, затаенное, это наслаждение в тот миг, когда мы его испытываем, обладает только одной способностью: доводить наслаждения от нежных взглядов, от поцелуев той, что сейчас с нами, до такого исступления, что…

Она отвлеклась. А, незнакомец все еще здесь!
- Куда вы ушли?
- Пить коктейль…
- О-о-о?!
- Есть у меня свой особый коктейль.
- Да…
- Щепотка лунного света, аромат трав и поцелуй измен. Называется «Луна, влюбленная в безумных». Мне пора. Вы скучны, мой друг!
Трудно признаться в том, что я не сожму в объятиях эту женщину. Я был глубоко разочарован. И я полюбил ее, ибо для того, чтобы мы полюбили женщину, иногда бывает достаточно ее презрительного взгляда, обращенного на нас, каким на меня, казалось, смотрела она.

Утонченная вежливость далекой эпохи разбилась, как изящная японская фарфоровая ваза… Это произошло…
По направлению к Свану.