5 –вот она - изнанка публичных домов

Странное послевкусие у меня после «Ямы» - непонятная горечь во рту да комок в горле, который так и стоит, не сдвигаясь. Каждая страница повести пропитана не только мерзким запахом дешевого алкоголя, который направо и налево раздается в этом злополучном доме Анны Марковны, но и страданием, безмерным страданием несчастных обитательниц этого заведения. Нет, не обитательниц – пленниц, так, полагаю, будет вернее. И эта поганая горечь во рту от обиды – обиды за невинных девушек, судьбам которых явно не позавидуешь. Возможно, это парадокс, однако лишь они – заложницы публичного дома, к которым маковки общества питают презрение и отвращение, сохраняют нравственную чистоту. Они искренны и естественны, что отличает их от посетителей этих заведений. Лишь они, единственные из всей системы образов произведения, обладают этими качествами. «Мы – падшие, но мы не лжем и не притворяемся», - скажет хрупкая Тамара г-же Ровинской, беспощадно обличая, выворачивая наизнанку пороки привилегированных слоев социума.
Почтеннейшие лица у Куприна – омерзительные чудовища, погрязшие в порочной бездне похоти и животного желания. Вот они, пресловутые сливки общества – преподаватели, работники высших инстанций, чиновники, студенты, вот, смотрите, как эти эталоны общественного поведения растрачивают свой заработок тайком от семей в публичных домах, желая предаться пьянству и разврату с женщинами, которых они и за людей не считают. Лишь Платонов с сочувствием относится к судьбам пленниц этой зловонной ямы, сравнивая их с детьми – настолько они наивны и невинны в его восприятии. Однако и он, единственный заступник и опора для девушек, бессилен в борьбе с этим темным явлением социальной жизни – проституцией. Его сил хватает лишь на рассуждения о несправедливости мироздания, его жалости к обитательницам публичных домов. Он также не в силах помочь отчаявшейся Женьке, верным другом и советником которой он был. А как же Лихонин и его поступок по отношению к Любке, спросите вы? Я вам отвечу – все его благородство рождено пьянством и безрассудством. К тому же, это еще большее издевательство – дать надежду на нормальную жизнь, обещать помочь выбраться из этой социальной «ямы», а потом при первом же удачном случае выбросить эти обещания на улицу, назад, в публичный дом, где и оказалась доверчивая и наивная Любка. И вот снова она в стенах этой тюрьмы в ожидании новых клиентов, унижений и страданий.
Жестоко обошлась судьба с героинями произведения. Женька, гордая и своенравная, совершает самоубийство; Тамара идет вслед за любовью, от которой и погибает; Пашка умирает в сумасшедшем доме, Манька Беленькая становится жертвой пьяных драк. И все они, самобытные люди (хотелось бы подчеркнуть это слово), так и остались непонятыми, не нужными никому жертвами этой грязной, грубой и жестокой проституции, которая, к сожалению, неискоренима из социального устройства. И сердце рвется от сочувствия и жалости к ним, к этим Пашкам и Манькам, Тамарам и Женькам, судьбы которых сломлены в этой поганой яме порока.
Каждое слово повести отзывалось пулей в сердце, настолько она пронзительна. Вот она – изнанка быта публичных домов, от которой душа выворачивается.