4

Еще Сартр писал, что любовь является конфликтом, в котором мы подвергаем свою свободу опасности. Страстная любовь часто толкает своего обладателя к безропотной жертвенности, что приводит чуть ли не к зацикленности на предмете своей любви. Это может привести к желанию безраздельно властвовать над предметом своей страсти, может и наоборот, в потребности подчиняться своей любви. Интересно, можно ли рассматривать такую девиацию как пассивную форму власти, ведь рабское подчинение, оказывает несколько "связующее" действие и на доминирующую сторону?

Как бы там ни было, любовь достаточно хрупкая материя, хоть и может похвастаться разнообразием своих форм. Но чем они необычнее, тем больше подвержены эрозии разрушения.
Например, любящий, непременно ищет взаимности, и в силу обуреваемых его страстей, может чувствовать неудовлетворенность от ответной любви, будто той несоразмерно мало по сравнению с его чувством и страдать от мнимой недосягаемости до сердца предмета своей любви. Так выглядит и ситуация, сложившаяся у Северина с Вандой, когда возлюбленная, представшая перед ним воплощением античной богини Венеры, что является в воображении Северина буквально квинтэссенцией идеальной красоты и любви. Обожествленная Ванда вызывает у Северина чувство недостойности равноправной любви, ведь богине можно только покоряться и служить, быть бесконечно счастливым от возможности быть приближенным к ней, и одновременно, бесконечно несчастным, от недосягаемости до своего идеала. В этом случае, это страдание, которое порождает наслаждение.

Северин добровольно заключает себя в самообман, будто Ванда достойна только такого отношения и одновременно, принуждает саму Ванду принять новую для нее роль (ведь она изначально не была настроена властвовать над Севериным). Ирреальность происходящего, напускная недоступность его возлюбленной лишь необходимый антураж для любовной игры вылившейся в реальный опыт. Все обстоит глубже, чем удовлетворение плотских потребностей с оттенком извращения, здесь психологическая предрасположенность к подобной форме любви, когда человек сознательно ищет страдания, упивается жестокостью своей возлюбленной, мучается от унижения и тем самым, все больше и больше привязывается к ней, что испытывает чистое удовольствие от своего рабского положения. Получается, сущность мазохизма заключается в осознании своей покорности воле другого лица, а моральное или физическое насилие с его стороны является лишь способом для достижения такого чувства.

Не менее интересно в романе раскрытие характера Ванды фон Дунаевой, где явственно подчеркивается известное мнение, что даже сильная женщина, предпочла бы сама покоряться и быть покоренной. Образ Ванды типичен для абсолютно всех женских персонажей Захер-Мазоха - она эффектно прекрасна и беспредельно жестока, чем и вызывает у мужчины непреодолимое желание к обладанию запретным плодом. Отличием от других женских персонажей Захер-Мазоха, показанных, например, в его сборнике рассказов "Демонические женщины", является то обстоятельство, что Ванда изначально не была жестока, а становится таковой под влиянием любовной связи с Севериным. Пожалуй, нельзя было придумать ничего более способного убить любовь женщины, чем стать ее покорным слугой.

Возможно, то, что у таких отношений нет будущего, было предсказуемо с самого начала. Северин все глубже погружался во тьму своих фантазий, а его Венера не могла начать новую жизнь с Аполлоном, не разорвав со своим рабом. Финальная сцена унижения Северина Аполлоном была жертвоприношением новой страсти - этим Ванда вычеркивала из своей жизни Северина и вносила первый вклад в отношения с новым любовником. Так могла бы выглядеть месть разочарованной женщины, с верхом отплатив ему в той изощренной форме, которую он итак у нее выпрашивал. Так что каждый нашел то, что искал в полной мере.