5

Ну вот как не порадоваться тому, что есть такие замечательные тексты о том, отстоящем от нас чуть не на тыщу лет, времени, да и вышедшие из-под пера нашего современника.

Ну и что, что написанное весьма мало соответствовало реальным событиям, а разве ж сухие исторические факты нам были бы более интересны? Но тут седая старина предстает перед нами живо и ярко, в расписном плаще выдумщика и фантазера, кто даже не успевает сделать паузу, прежде чем очередная идея спорхнет у него с языка.

А с его языка немало чего могло спорхнуть, и как становились иные слова пророчествами - кто ж нам разъяснит. Да и не только пророчествами окажется славен Баудолино.

Пусть по иному, чем достославный Рабле, но проведет своего героя автор и сквозь военные шатры Фридриха Барбароссы, и возведет Баудолино в студиозусы университета, что в славном городе Париже, а уж острый ум и язык нашего героя, и конечно немеренная фантазия заставит его со другами сочинять безумные планы по достижению не только далеких земель, но и легендарных имен, а что уж говорить про мифические божественные дары!

И застанет он начало ломбардского союза, а что дальше за этим последует... ну что уж воздух мутить попусту, уж Эко живописал это потрясающе.

Но и сам Умберто Эко - так ли далек от своего героя, позволяя ему чуть не самых начал воспарить из грязи в князи? Да похоже, не только позволяя, да еще ко многому и подзуживая живой и подвижный ум Баудолино.

А вот что на мой ум пришло... За всем тем Эко затрагивал темы, которые по тем временам имели место, и достаточно жесткие темы, а уж взирая на то с сегодняшних высот...

Вот не могла напроситься аналогия: еврейская тема. Как в то время относились к ним, неправославным, достаточно освещено, как в Испании - да и не только там, но там особенно - злобствовала инквизиция, а уж понятно, что еврейская диаспора ссуживала деньгами и королей, и вообще была богата, собственно, было выгодно инквизиции до смерти доводить несчастных. Это к слову.

А вот не хотите ли удивиться? Евреи и средневековая Германия. Где оные князья были - цитата: "очень толерантны к евреям. Толерантнее других христианских кесарей... когда Эдессу захватили неверные и христианские князи в большинстве взяли на рамена крест, следуя проповеди Бернарда Клервоского (в тот раз и Фридрих принял со всеми крест), некий монах Радольф подбил паломников уничтожать всех евреев в городах, находившихся на пути." (Вот вам причина Второго крестового похода. Негласным лозунгом этого крестового похода было "крещение или смерть") "Это была кровавая бойня. И только евреи, прибегшие под защиту германского императора, сумели спасти свою жизнь: он поселил их в городе Нюрнберге." Точка. Что приходит в голову тут же - вы понимаете.

А нелегкая будет его заносить и в гости к Комнинам в Византию, еще не павшую к ногам турков, и своим одним присутствием заставлял он так сильно вращаться мир, что слова какого-то несчастного шарлатана превращались поистине в пророчество. Да стать пришлось не только свидетелями воплощенного пророчества, но и переворота.

И не могу я нарадоваться на враля и выдумщика, что твой Труффальдино из Бергамо, недаром - итальянец, а впрочем, как и сам сочинитель истории о верном Баудалино. Благо бы только враль и выдумщик! Но сей ненадежный рассказчик и сам порой не уверен, на самом ли деле видел он, или все ж не видел?

Какие плетет и выписывает он неожиданные повороты о Граале, или по иному - о Братине, рассказывая уже стареющему Фридриху о том, что само идет в руки. Ну и пристыдить ничто его уже не сможет

Эта чаша могла вправду существовать. Ведь пользовался же какой-то чашей Спаситель. Если ее потом потеряли, виноваты просто ничтожные люди. Я возвращал Братину христианскому миру.

Вот так шаг за шагом и сложилось путешествие Баудолино со товарищи к неведомым берегам, о коих земля только слухами полнилась.

Диковинные люди с не менее диковинными привычками, живущие в окружении столь странного и непонятного, диковинные существа вперемежку с полумонстрами, да что уж - и монстрами тоже. А природа, диковинным же образом борящаяся с человеком - царем природы и ставящая его на место! И нескончаемые блуждания среди этих земель все более и более подносило чудес.

Не так уж и давно было мной закрыто раблевское "Гаргантюа и Пантагрюэль", чьи эпизоды смело угадываю в "Баудолино", но где автор в свою очередь пошел сильно дальше. И не только, что касаемо самого сюжета, но вот, например, что за существо - птица Рухх? Вы также, как и я, отгадаете - из арабских сказок, из приключений Синбада. Так что даже география тех существ была обширной. А вот затейливость эта пришла мне тоже очень по вкусу.

А что ж ко всему прочему пришло мне в голову? Я, может, неоригинальна, и до того, наверно, было у меня подозрение, что Эко как медиевист был еще популяризатором того времени среди времени современного. Но вдруг посетило меня ощущение, что как остроумно вышел он здесь из положения.

Берем, например, книгу, ну, хоть пяти-вековой давности, но обязательно с затейливым сюжетом. Я не филолог ни по образованию, ни по роду деятельности, мне просто было любопытно ознакомится с тем ярким средневековым образчиком, послужившим в том числе основой для возникновения такого термина, как "раблезианство". Но труд сей подъемен только для аудитории читателей либо изучающих мировую литературу, либо сильно заинтересованных прочитать то, что положило начало многим всемирно известным шедеврам. А в основном - читать "Гаргантюа и Пантагрюэля" было как небольшой подвиг.

А тут - рукой нашего современника, прекрасным языком, и что очень важно - весьма понятным, доводится до нас история, столь многим перекликающаяся с творением Рабле, но и еще с такими интересными вариациями. Ну да - и истинной фишки Рабле - обжорства и прочего, над чем он широким жестом предлагал посмеяться нам - этого и в помине нет. То, что годилось для 15 века, да и все эти шутки юмора того времени - пусть и останутся в веке пятнадцатом. А в этой истории - все тоньше и примечательней.

Настанет время, и кто-то другой, не меньший лжец, чем Баудолино, ее расскажет.

А когда расскажет, не покажется ли нам, что даже границы стираются, чтоб не было понятно нам, где Баудолино, а где сам Умберто Эко? Местами они пропадают и это позволяет нам увидеть на самом краешке, что где-то Баудолино просачивается в автора, а где - автор со своим героем становится единым целым.

И в свете нам рассказанного приходится повторить вслед за Умберто Эко, что история - это не то, что было, а то, что нам рассказывают. Мы, правда, об этом немного догадывались, но когда эта правда жизни тычется нам в глаза, не заметить и не сделать выводы уже нельзя.