4

Название "Без глянца" почему-то казалось мне скрывающим (точнее наоборот - открывающим) нечто тщательно скрываемое, "жареное", так сказать. Не то, чтобы я люблю такое... Скорее наоборот. Потому открывала книгу с изрядной долей скептицизма. И специально начала серию не с самого любимого своего персонажа русской литературы. Про тех, чье творчество близко и дорого, читать историю "без глянца" было страшно.

На деле все оказалось "чинно и благородно", но все равно удивило - своим форматом. Ожидала стандартный рассказ биографа, а получила набор воспоминаний современников. В целом, очень интересно - такое ЗD изображение глазами родных, друзей и даже недоброжелателей. Картина, еще раз убеждающая - каждый видит в силу своего восприятия (и воспитания).

Вот только читать такое без остановки трудно. Люди сливаются, пытаешься вспомнить, а кто это и что он "говорил" раньше. Хотя, надо ли вообще это помнить? Для меня это скорее книга того формата, которую в любой момент можно взять с полки, открыть на любой странице, прочесть ровно столько, сколько душе угодно - и поставить обратно. Забыть на день, месяц, полгода... А потом вновь узнавать, каким все же был Гумилев.

Может, оно и к лучшему, что слово берет не биограф, а живые свидетели. Не своей правотой (кто ж знает, каким он все же был), а слогом. Все же в эпоху быстрых сообщений нам все труднее выразить свои мысли, а здесь столько красоты в передаче чувств, будто каждый литератор.

Его внешность была незаурядная – какая-то своеобразная острота в характере лица, оригинально построенный, немного вытянутый вверх череп, большие серые слегка косившие глаза, красиво очерченный рот. В тот период, когда я задумала написать его портрет, он носил небольшие, очень украшавшие его усы. Бритое лицо, по-моему, ему не шло. <…> Кисти рук у него были длинные, сухие. Пальцы очень выхоленные, как у женщины.

Вот уж где стоит поучиться писать словесные портреты, они мне в школе совсем не давались. Наверно, надо было больше воспоминаний читать. А еще перечесть стихи Гумилева. Интересная он все же фигура. Книга еще раз это мне доказала.