Рецепт содержательно безукоризненного романа, с отчетливой претензией на приобщение к лучшим образцам жанра, подразумевает, в общем-то, нехитрые ингредиенты. Истинное мастерство автора – смешать их в правильной последовательности и не переборщить со специями.

В этом смысле творческий дебют Филиппа Майера сполна удовлетворил вкусы неискушенных ценителей зарубежной прозы. Его «Американскую ржавчину» - калорийный коктейль, замешанный на психологизме и глубокой драме – успели окрестить «эпохальной сагой», а автора поставить в один ряд со Стейнбеком и Фолкнером.

Ничего не поделаешь, но под гнетом беспощадного маркетинга мнение читателя формируется уже на уровне аннотации к произведению. И лишь детальное изучение позволяет верифицировать материал с кучей авансовых комплиментов на соответствие смелым параллелям и высоким оценкам. Тем более, что продукт для изучения, действительно, заслуживает интереса.

«Ржавчина» сконструирована в лучших традициях американского романа и связана прочными звеньями авторского замысла. Каждая глава – это истории отдельных персонажей, дозируемые в равной последовательности. Техника не новая, отождествление с Фолкнером по стилистическому компоненту не оспоришь, да и читатель не запутается; героев всего шесть, поэтому перипетии их судеб утомить не успевают, мозаика без труда складывается в цельную картину. По большому счету, глубокая прорисовка психологических портретов Айзека, Поу, Ли, Генри, Харриса и Грейс, удается автору лишь на уровне их поведенческих особенностей и биографических характеристик, тем более, что описаны они от третьего лица. Вопреки поверхностным оценкам рецензентов, попадание Майера в шкуру персонажей, весьма условное; он не сильно-то и старается придать им, например, лексическую индивидуальность. Ему важнее рассказать историю, отразить современность через карму всех задействованных лиц, и вот с этой задачей он справляется успешно.

Главные герои, насколько сплетены сюжетно, настолько же во многом антиподы. Оба юношей – и Айзек, и Поу пытаются вклиниться во взрослую жизнь, но случайное преступление становится точкой невозврата; и пока упрямый, сильный, маргинальный Поу несет ответственность, его неприспособленный дружок-ботаник, сматывается восвояси. В конце концов, обоих автор назидательно доводит до намеченного финиша - «от себя не убежишь».

На таком же низком старте и сестра Айзека – Ли Инглиш, юная проекция матери Поу – Грейс. Правда она лишь на пути к прозябанию в условиях внешнего благополучия; взрослая и опытная Грейс почти достигла внутреннего дна кармической безнадежности, хотя упорно отталкивается пальцами ног. Тот факт, что между этих ног время от времени находит наслаждение полицейский Харрис, засадивший Поу за решетку, надежд не добавляет. Ведь этот Харрис, даже в самых благородных стремлениях помочь ее сыну, такой же заложник. Его, равно как и всех, давно тронула коррозия.

Пожалуй, в этом главный, очевидный, но вряд ли через-чур бесценный замысел романа. Ржавчина пропитывает судьбы, съедает общество, ее не соскоблить в два счета. Элементарные законы физики: коррозия разъедает даже без прямого попадания воды, поскольку поглощает и удерживает влагу из воздуха. Но как быть, если даже воздух в этих забытых богом краях пропитан ржавчиной тоскливой безнадеги?

В сухом остатке мы получаем от Филиппа Майера увлекательное, в меру остросюжетное, но… одноразовое чтиво. Есть опасение, что невнятный, для столь громкой заявки, финал романа, заставит поломать голову даже посягающих на книгу кинорежиссеров. Хотя если «ржавчину» перенесут на большой экран, то, возможно, в этой ипостаси она заслужит куда более объективной оценки и займет свое место в истории.
Пока же маркетологи от литературы продолжают выполнять свою работу на пятерку с плюсом.