3.5 Деструктив, кругом деструктив!

В очередной книге Эрих Фромм углубился в характер человека, к злу, откуда оно берётся и почему только у человека оно есть.
Сначала рассуждения на тему врождённого или приобретённого влечения к деструктиву у человека, это конечно же влияния детства на всю последующую жизнь, роль родителей в этот период.
Люди выражают в жизни - разрушением, в следствии невозможности реализоваться в этой самой жизни.
Фромм так же, как и всегда, разделив структуру характера на любовь к живому и мёртвому - некрофилы и биофилы, попытался зайти и с этой стороны тоже, рассуждая о том самом деструктиве человека. В каждом человеке есть и один и другой инстинкт: к жизни и к смерти, но тот который доминирует в человеке, тот и диктует свои правила.
Ещё важная составляющая деструктивности - это человеческий нарциссизм, им обладают все и кто-то его может нивелировать в себе самом, когда предметом восхищения является, к примеру работа, то он производит что-то или делает. А второй вариант нарциссизма, тот кто восхищается тем что имеет и поглощается этим: собственное тело, внешний вид, богатство и т.д.
В общем и целом, очередная книга от Эриха Фромма, которая была прочитана на одном дыхании, интересные мысли были почерпнуты, за что и спасибо, можно ступать дальше :)

Для ребенка важнейшей предпосылкой развития любви к жизни является его совместное проживание с людьми, которые любят жизнь. Любовь к живому так же заразительна, как и любовь к мертвому. Она передается без всяких слов и объяснений и, разумеется, без каких-либо проповедей по поводу того, что надо любить жизнь. Она находит свое выражение скорее в поведении, чем в идеях, скорее в интонации голоса, чем в словах. Она ощущается в общей атмосфере человека или группы, а не в определенных принципах и правилах, по которым они устраивают свою жизнь.

В конце концов и свобода является важной предпосылкой для развития биофилии. Но «свобода от» политических оков не является достаточной предпосылкой. Если говорить о развитии любви к жизни, то должна иметь место «свобода для чего-то», свобода созидать и строить, удивляться и на что-то отваживаться. Такая свобода предполагает, что индивид активен и полон сознания ответственности, что он не является рабом или хорошо смазанной шестеренкой в машине.

Человек склонен идти назад и вперед, иначе говоря, он склонен к добру и злу. Когда обе склонности еще находятся в равновесии, он свободен выбирать, если предположить, что он может осознать свою ситуацию и способен к серьезным усилиям. Тогда он может выбирать между альтернативами, детерминированными, со своей стороны, общей ситуацией, в которой он находится. Однако если его сердце ожесточилось до такой степени, что его склонности больше не уравновешены, он больше не свободен в выборе. В цепи событий, которые ведут к утрате свободы, последнее решение обычно не дает человеку возможности свободного выбора; при первом решении еще существует возможность, что он свободно выберет путь к добру, если предположить, что он сознает значение этого первого решения.