4.5 Когда мыши выходят на охоту...

Когда приступила к рецензии, почему-то вспомнился мультик про кота Леопольда. Та серия, где он выпил озверин. Помните, как неиствовал и буянил добрый и учтивый кот? Почище любого хулигана и забияки.
О чём это я? Просто в голову пришла мысль, что добрые, не злые существа, когда выходят из себя, становятся очень опасными. Кто знает, выплёскивается ли подавляемый гнев, или требует выхода какая-то бурная энергия, но мне кажется, если такие входят в раж, то их следует опасаться. Видела я одного такого тихоню в гневе, поверьте, зрелище не из приятных.

Когда мыши выходят на охоту, коту лучше спрятаться и переждать бурю.

Наши серые мышки, Шелли и её мама, когда вышли на свою первую охоту,даже не представляли, чем это для них обернётся.
Шелли, жертва школьных издевательски, и её мама, тихая, покладистая женщина, не умеющая за себя постоять, они даже из города переехали, купив домик на окраине деревни, чтобы поменьше общаться с людьми.
Им нравилась их незатейливая жизнь вдвоём, они полюбили тишину и уют нового жилища, создали свои, милые сердцу привычки.
И хоть эта идиллия была вынужденной, Шелли больше не могла учится в школе по многим причинам, но она стала для них убежищем и защитой от насмешек и рукоприкладства бывших подруг девочки.
Собственно здесь у меня и возникают первые вопросы.
Как такая любящая мама не заметила, что поведение дочки изменилось? Что она стала нелюдимой, угрюмой, подавленной. А синяки по всём теле?
И в школе что, тоже никто не видел происходящего? Да быть того не может. Я ещё поверю, что дирекция закрыла на это глаза, всё-таки престиж, но чтобы полиция так пренебрежительно отнеслась к проблеме, которая чуть ли не номер один в США (к сожалению, теперь и у нас тоже),- не верю.
В общем, на этом заканчивается первая часть, заканчивается драма, наши мыши переезжают и... начинается мозговыносящий кровавый триллер.

Пока ещё всё хорошо. Пока ещё новый мир наполнен радостью избавления от преследователей и наслаждением новой жизнью.
Но однажды, в день шестнадцатилетняя Шелли всё меняется. В их уютный дом проникает грабитель и мышки выходят на тропу войны.
Сосуд терпения переполнился. Пружина лопнула и бесконечная готовность оставаться жертвой потерпела фиаско.
Признаюсь, зрелище было жуткое, я оцепенела от неверия в происходящее. Да, мне было обидно за Шелли, было её жалко, но это была последняя жалость к девочке.
Когда мыши вошли во вкус, пропали и жалость и сочувствие.
И спала пелена с глаз.

Я увидела настоящих монстров, жаждущих мести и крови. Их первое преступление осталось безнаказанным, из жертв они превратилась в хищников, почувствовали этот адреналин вседозволенности, что ли. И это страшно. Кто знает, что взбредёт им в голову в следующий раз? А следующий раз случился очень скоро. Вот это и пугает.
Не было раскаяния во второй раз, не было переживаний (ну разве что за себя). Оковы тихонь сброшены, вместе с мышиными шкурками.
«— Не волнуйся. Они ничего мне не сделают. Я больше не боюсь их. Если что, пусть они боятся меня.
Я знала, что эти слова слетели с моих губ, но их звучание было таким незнакомым для моих ушей, что казалось, будто их произнес кто-то другой. Это уже говорила не мышь; она больше не собиралась бегать вдоль плинтуса в поисках норки, чтобы спрятаться, она не собиралась замирать в надежде на то, что ее не увидят. Сейчас я, как никогда в жизни, чувствовала себя сильной, уверенной в себе, способной на многое. Жизнь жестока. Жизнь — это джунгли. Жизнь — это война. Теперь я это понимала. И принимала. Я была готова принять вызов. Я больше не собиралась быть жертвой. Никогда.»

Боюсь я таких людей, если честно.

Лампомоб 2017
12/15