5 В этом мире полно внезапно возникающих и так же неожиданно исчезающих замков, здесь есть страны, где время остановилось и где царит вечная весна (или, наоборот, где все сковано леденящим холодом), в этом мире постоянно встречаются странные неземные существа, волшебные напитки, дарующие молодость или забвение, злые карлики, оборотни, прекрасные девушки, превратившиеся в отталкивающих змей, и т. п. И все это не менее реально, чем подробнейшим образом описанный быт

Это французский рыцарский роман, без сомнений - таким, каким он стал в предверии второй мировой. Наследующий куртуазную философию средневековья и, в чем-то, его странную топографию. Оказывается, чтобы перейти из окультуренного, цивилизованного и вдоль и поперек открытого пространства в миф, нужно просто сесть за штурвал самолета:

Так и мы брели по извилистым дорогам. Они обходят стороной бесплодные земли, скалы и пески; верой и правдой служа человеку, они бегут от родника до родника. Они соединяют деревню с деревней, потому что деревенские жители не прочь породниться с соседями. А если какая-нибудь дорога и отважится пересечь пустыню, то в поисках передышки будет без конца петлять от оазиса к оазису.
И мы обманывались их бесчисленными изгибами, словно утешительной ложью, на пути нам то и дело попадались орошенные земли, плодовые сады, сочные луга, и мы долго видели нашу тюрьму в розовом свете. Мы верили, что планета наша – влажная и мягкая.
А потом наше зрение обострилось, и мы сделали жестокое открытие. Самолет научил нас двигаться по прямой.

Но "просто" - утверждение сомнительное, быть пилотом значит принадлежать к иной касте, значит быть рыцарем в мире, где рыцарство упразднено, видеть вещи в их ином, древнем облике, так мелкая речушка, прячущаяся в поле, становится опасной змеей, поджидающей жертву, так затерянный загородный дом обращается замком, где живут заколдованные принцессы, а игуаны и лисы едят с их рук, так непокоренные народы, живущие по древним законам, берут рабов и обещают смерть. но дают напиться рыцарю, потерянному в пустыне. И смерть, и любовь, и война, и дикая красота древнего мира, и правила, по которым живут сказочные королевства, навеки закрытые от человеческого взора. Он видит их и он воспевает их, потому что только ему дано вступить в их пределы. Антуан де Сент-Экзюпери.
Взгляд мужчины и воина, взгляд первооткрывателя. У нас, пожалуй, так смотрел только Николай Гумилев. Люди, подобные им всегда умирают рано и трагически - но в соответствии с кодексом чести. всегда.
И это, конечно, песнь войне, мужчине должно идти и сражаться, спать под открытым небом пустыни и видеть её сны (помните предисловие "Бойни № 5"?

- Зато я знаю - сказала она. - Вы притворитесь, что вы были вовсе не детьми, а настоящими мужчинами, и вас в кино будут играть всякие Фрэнки Синатры и Джоны Уэйны или еще какие-нибудь знаменитости, скверные старики, котбрые обожают войну. И война будет показана красиво, и пойдут войны одна за другой. А драться будут дети, вон как те наши дети наверху.

и это, черт возьми так, и все мои убеждения поют многоголосый хор неприятия).
Но Экзюпери отвечает на это:

Если вы хотите убедить того, кто не отказывается от войны, что война ужасна и отвратительна, не считайте его варваром – прежде чем судить, постарайтесь его понять.

И как с этим быть? Гуманизм и рыцарский кодекс удивительно непримеримы.
Хотя когда речь заходит о новой войне, той самой, на пороге которой он стоит, даже Экзюпери отвечает ненавистью. В такой войне люди не сходятся один на один, не придерживаются правил, в такой войне слепое оружие стирает с лица земли города нажатием кнопки и в этом нет чести, в этом нет ничего человеческого. Она оскорбляет воина.
"Планета людей" - медленное путешествие по Земле вне дорог и проторенных пространств, может быть - последнее путешествие такого толка. И уже здесь оно противоречит реальности, висит на волоске. Сможет ли кто-то ещё видеть так, пройти по самой кромке? Не в голове, но в действительном нашем пространстве? Я не знаю. Но всегда хочется надеяться. что такой мир ещё можно найти, что рыцарство ещё не ушло насовсем. В конце концов у нас есть космос.