4.5

Бессмысленно ненавидеть сумасшедшего за то, что не можешь отнять у него пулемет, который ты сам ему предоставил. Умный человек в таких случаях улепетывает.

Я никогда не была патриоткой в громком смысле этого слова. И, наверное, никогда ей не буду. Потому что в тот момент, когда в стране, где я живу, резко начнет в худшую сторону изменяться политическая обстановка, я сбегу. Уверена на 100%, уже сбегала. И сбегу еще раз, если, не дай бог, будет надо. И не буду мучиться угрызениями совести, что родину спасать надо. Это не значит, что я не люблю страну, в которой я родилась. Люблю. Переживаю за нее, за людей, которые там остались. Но тратить большую половину моей жизни ради того, чтобы получить призрачную перспективу благополучной старости в разваленной, зато декоммунизированной стране, которая наконец-то приблизится хотя бы к нижней планке социального благополучия, я как-то не готова. Именно поэтому "Семья Опперманов" заходила мне очень тяжело. Всю книгу я не находила себе места, мне хотелось встряхнуть каждого из них за плечи, как тряпичную куклу, так, чтобы голова затряслась из стороны в сторону, и громко заорать каждому из них в ухо: "БЕГИ!".

Фейхтвангер написал свой роман в 1933 году, когда еще сложно было предположить, чем закончится приход "коричневых" к власти. До Хрустальной ночи оставалось 5 лет. До начала Второй мировой войны - шесть. Концлагеря первой половины 30-х годов были курортами по сравнению с тем, что ждало Европу через 10 лет. А Фейхтвангер признавался в любви своей родине, искренне страдая из-за того, что она изменяется у него на глазах. И его роман - это своеобразная погребальная песнь той Германии, которую любили и уважали миллионы людей, и которая не устояла под натиском националистов.

Всю драму немецкого общества первой половины 30-х годов Фейхтвангер показывает на примере преуспевающего семейства Опперманов - немецких евреев, собственников фабрики по производству мебели. Один из братьев, Густав - человек культуры, живет в красивом особняке и пишет биографию Лессинга (а что, занятие не хуже других), второй - управляет мебельным бизнесом, третий - ученый мировой известности и врач-практик. В начале романа мы буквально чувствуем, насколько успешна, насколько крепко стоит на ногах эта семья. Но проходит буквально несколько месяцев, и из достопочтенных германцев они превращаются в поганых жидов и врагов народа. Хотя в их сердцах ничего не изменилось, они по прежнему любят свою родину всем сердцем, и надеются что то, что происходит вокруг - это ошибка.

Сам Фейхтвангер, которому посчастливилось в начале 30-х выбраться из Германии и осесть во Франции, очень метко подмечает все то, что хорошо видно как раз издалека. То, как изменяются люди, мозг которых ежедневно промывает машина пропаганды, как они отказываются верить в то, что происходит в соседних с ними квартирах, и каким ударом становится то, что под жернова гестаповской машины попадает кто-то из знакомых. И даже это не всегда открывает им глаза! Фейхтвангер во многом, наверное, предвидел, как будут развиваться события, иначе его роман не звенел бы, как натянутая струна, предупреждая что вот-вот лопнет. Не было бы в нем такой обреченности, такой боли, которой в ближайшее десятилетие предстояло выплеснуться далеко за границы Германии.

Прекрасная книга, актуальная и сегодня, открывающая глаза и заставляющая пристальнее смотреть по сторонам и задумываться о причинно-следственных связях того, что происходит в мире. И, конечно же, противоядие нацистским движениями во всех странах мира.

Умнее жить за идею, чем умирать за нее.