4 Кавалергарды в "Бельгии" на Смоленщине

Самым интересным моментом в книге стала, естественно, прямая речь участников - выдержки из походного дневника Павла Алексеевича Белова и его соратников. Этот дневник позже ляжет в основу мемуаров генерала За нами Москва, я узнал многие фразы их тех мемуаров, оставшиеся неизменными, хотя конечно, мемуары оказались довольно сильно отлакированными в отличии от первоисточника-дневника. Генерал вел его урывками с начала войны и до середины апреля 1942 года, потом, когда немцы начали ликвидацию жутко надоевших им конников на Смоленщине, стало не до писанины. Вывод из окружения описан стенограммами бесед с командирами 1-й ГвКК, взятыми уже в 1943 году. Эти вставки перемежаемыми оперативными документами корпуса от Молдавии и до выхода из окружения. Там, если покопаться, можно много чего выудить интересного, но не в подробностях боев за деревеньку, а в целом о причинах боеспособностях корпуса. Свою роль сыграли и военные традиции - родословную корпуса Белов в своем дневнике выводит еще до царских кавалергардов, выходцы из которых перешли на сторону Советской власти и формировали первые кавалерийские соединения. В корпусе костяк командиров был еще со времен Гражданской, хорошо понимавший особенности маневренной войны. Сами корпуса были достаточно маневренные за счет передвижения верхом, хотя конечно, сражались они пешком, об атаках в конном строю Белов писал как об паре особенных случаев за первый год войны. И главное, комкорпуса очень хорошо понимал значение связи и всегда рядом с собой имел радиста и требовал того же от своих частей. Разительный контраст с конниками Доватора, который согласно Гланцу радостно сдал свои рации коноводам, чтобы не мешали уйти в рейд по немецким тылам на Смоленщине в августе 1941-го. Корпус Белова на южном участке фронта выполнял роль прикрытия отвода советских войск за Днепр, но позже был переведен под Москву.

Успехи корпуса в обороне под Тулой и Каширой даровали ему звание первого гвардейского из кавалеристов, командование стало доверять ему все больше других частей. В контрнаступлении к концу декабря корпус Белова вырос до де-факто целой армии из семи дивизий, при неизменности корпусного управления, так что Павлу Алексеевичу пришлось идти на довольно уникальный случай в истории ВОВ, сгруппировав дивизии в своеобразные суб-корпуса внутри корпуса. Но потом оторвавшиеся южнее части отдали соседу слева, 10-й армии Голикова. Среди дневников нашелся любопытный пассаж про понимание невозможности пересечь хорошо охраняемое Варшавское шоссе со всеми тылами, танками и артиллерией, посему оставалось только прорываться налегке, с максимум полковой артиллерией через неохраняемый лесистый участок, на который указал пленный немецкий офицер. То есть это не Жуков посылал конников на Вязьму без тяжелого вооружения, это было решение самого Белова. Документы боев за линей фронта достаточно сильно отличаются от боев на линии, потому что Белову нужно было еще и взаимодействовать с местными партизанами, восстанавливаемыми органами Советской власти, мобилизовывать окруженцев, предпринимать рейды на коммуникации и так далее. Наиболее интересной выглядит подборка документов по неудавшемуся воздушному мосту и мерам противодействия ему в нашем описании, постоянное снабжение группы Белова (как и 33-й армии Ефремова) наладить не удалось, как не удалось конникам пробиться к Вязьме. Переход к "малой войне", которая шла до начала немецкой ликвидации корпуса, иронично называемой конниками "Бельгией" за сходство контура на карте. Тут в документах четко прослеживается три пути выхода из окружения, один из которых повторял путь гибели 33-й армии, а самый долгий уводил на юг в район Кировского выступа 10-й армии. В итоге пошли на хитрость, распространив среди населения слухи, что будут пробиваться к Смоленску, а дальше в направлении Калининского фронта, то есть на север, а сами пошли на юг. Это был, видимо, самый организованный выход из окружения во время ВОВ, не теряя связи некоторые части 1-й ГвКК прошли около 500 километров до выхода к своим, без разгрома и особых потерь. Увы, эти люди, рядовые бойцы и командиры в большинстве своем погибли, попали в плен или были ранены в козельско-сухинической оборонительной операции августа-сентября 1942 года, когда немцы пытались через позиции корпуса на стыке 16-й и 61-й армий локально прорваться на Козельск и Калугу - в книгу помещен оперативный отчет штаба о действиях корпуса в обороне и контрнаступлении, я лишний раз убедился насколько много белых пятен в истории ВОВ - об этом сражении мельком написано только в одной из глав у Баграмяна, но на уровне частей я что-либо читаю впервые.

Ну и для объема, примерно четверть книги занимают выдержки из приказов о награждении бойцов и командиров корпуса, там достаточно однотипные описания подвигов, хотя невозможно не оценить изобретательность командования опергруппы гвардейских минометов-"катюш", представившее к наградам ВСЕХ служивших в 34 ОГМД с формулировками на шоферов вроде "матчасть работала безотказно, любит и бережет вверенную ему технику". За это представляли к ордену Красной Звезды, хотя рядом же таких же шоферов награждали медалью "За боевые заслуги", которая именно и была положена за поддержание боеспособности матчасти. В общем, немного раздутый, но любопытный сборник для желающих подробно покопаться в событиях.