5 Пластиковая кукла, которая стала иконой двадцатого столетия.

Мистер Эй был фальшивкой. Мистер Эй был той самой прекрасно выполненной банкнотой, которую умелые люди пускают в обход, той самой, которую вам даже не придет в голову проверять - до того она прекрасно выполнена, выточена, выглажена. Мистер Эй считал, что если тебе действительно что-то нравится, то ты становишься похожим на это, мистеру Эй нравились пластиковые куклы, которые становились идолами.
Энди Уорхол не просто имя. Произнесите его вслух в компании - и вы увидите, как все знают, о ком вы говорите. Скажите - "ох, эти банки с супом Кэмпбелл" - и все знают, о чем вы скажете дальше.
Представьте на секунду, что вы просыпаетесь в шестидесятых в номере американского отеля в самом центре Нью-Йорка и тянете руку к тумбе рядом с вашей кроватью - вы думаете, вы находите там Библию? Нет, вы находите это.

Эй начинает с телефонного разговора с Би. Вы не знаете, кто такая Би, кто такой Би, который появится позже, вы начнете путать их, вы начнете путать их всех, потому что это спектакль одного актера, и имя ему Энди Уорхол. Первые несколько страниц вы читаете, прикрываете книгу и смотрите в потолок с мыслью о том, какой странный парень этот Энди Уорхол, какой странный и какой фальшивый, какие странные и бессмысленные вещи он делал, какие странные картины создавал - картины, за которые отдают миллионы, и никто из нас не знает, почему это произошло. Но потом вы читаете дальше - и поверьте мне, очень сложно потом не захотеть его картины в вашу постель, под ваши подушки, чтобы они оставались только с вами, чтобы часть этого странного типа была вашей.
Энди Уорхол не ведет с вами диалог, он глубоко исключительно свой, он ведет монолог и не дает вставить вам и слова, потому что как только вы собираетесь сделать это, он перескакивает на совершенно другие вещи, и вы уже забываете, что хотели сказать, потому что он так удивительно уводит вас за собой ровно туда, куда считает нужным, и вы, словно под гипнозом, уверенно следуете за ним.
Он поговорит с вами о Нью-Йорке, он поговорит об Америке шестидесятых годов, когда он пытается уловить носом запах настоящей американской свободы, вы чувствуете этот запах андеграунда, который становится массовым, вы чувствуете, как с окраин американского Большого Яблока вы переезжаете в самый центр, и пока вы делаете это, вы узнаете о том, что Энди был невероятно ревнив и завистлив, абсолютно равнодушен к тому, как он выглядит и как выглядят люди, вы узнаете, каким до смешного простым был его путь от мальчишки к иконе двадцатого века, по каким принципам он жил, что значит для него любовь, а так же то, что Энди Уорхол всегда пытался обогнать время - он сделал это с собой, он сделал это с тем, что создавал. Энди Уорхол обогнал даже свою старость, в двадцать три года лишив себя цвета. Вы узнаете, что кожа мистера Эй всегда была для него больной мозолью, как бы ни иронизировал он сам по этому поводу, вы узнаете о его "суперзвездах", его "Фабрике", о всем том, что он ... любил?
Но самое главное, самое важное, что вы узнаете о нем, что перевернет вас внутри, что заставит вас ныть и скулить неслышно, потому что Энди и сам делает это так тихо и между строк, что вы в конце ищете хоть одно подтверждение тому, что чувствуете, но не находите - это то, что он был удивительно одинок и просто суперзвездно пуст. Все, что делал мистер Эй, было для того, чтобы заполнить его Ничто. И когда он говорит, что Ничто - единственное, что имеет смысл, вы ему уже не верите. Потому что его любимые пустые пространства были тем, к чему он был вынужден привыкнуть, одиночество - это то, к чему он был вынужден привыкнуть, перестать хотеть чего-то, чтобы получить это - он был вынужден привыкнуть.
Впрочем, его всего можно растащить на цитаты. Не потому что он действительно икона двадцатого столетия, не потому что он по-настоящему модный, просто потому что он тот самый странный тип, который говорит вещи, которые вы сами себе не скажете вслух. Потому что Энди Уорхол никогда не продавал самого себя и свое имя, Энди Уорхол всегда имел за собой что-то еще, кроме своего имени.