5 ---

Цветаева, Анастасия Ивановна. Воспоминания/ Издание третье, доп., худ. А.Лаврентьев. – М.: Сов. писатель, 1983. - 768 с., портр., фотоил., тир. 200 тыс. экз.

Экзальтированная книга, но и печальная, во второй части. Давно не было так печально, хотя вроде бы не с чего. Сойдемся на том, что это от бессилия слова, в том числе мемуарного, отобразить жизнь.

Мысли после прочтения первой части «Воспоминаний» Анастасии Цветаевой (до 1914 года) почему-то как у «грубого гунна»: а правильно, что большевики сделали революцию! Чистые паразитки в пароксизме, эти сестры Цветаевы, а также другие представители рода и другие персоны мемуаров. Лето красное пропели, оглянуться не успели, как зима, то есть революция, катит в глаза. И этот иронический смысл, лежащий прямо на поверхности: так вот почему Иван Владимирович Цветаев так долго и упорно занимался Музеем: воспитал двух Муз! Стало тоже понятно, почему такой культ Цветаевых у московской интеллигенции: многие события происходят в столице, и столичные местности изображены со всею любовью. Возможно, причина тому – собственное мое происхождение, самое демократическое, но до середины текста непроизвольно возникает мысль, что если бомонд, сливки общества, аристократы жили т а к, как описано у А. Цветаевой, - порхая по жизни и за границами, подобно мотылькам, - то революция – это кара и возмездие прожигателям жизни.

Но при этом, безусловно, мемуары замечательно интересны, а местами написаны очень сильно, с душой и художественно (эпизоды вокруг болезни и смерти матери, буря в Крыму, голод и разруха в столице). Конечно, как всякая Дева, мемуаристка вязнет и запутывается даже не в деталях, а в мелочах и пустяках, но они же и детализуют жизнь и быт эпохи глазами эмансипированной женщины. Жизнелюбие, оптимизм, это, всеми признанное, особенно у Марины, цветаевское своевольство, разумный эгоизм тоже сильно впечатляют. Анастасия Цветаева определенно талантлива (давно не читал такую хорошую женскую русскую прозу, приближенную к нашим дням), талантлива и в стилистике своей сестры, и отступая от нее; эпоха начала ХХ века предстает хотя не панорамно, но в живых подробностях; чего мемуаристка не понимает и не любит, о том не пишет; и написано по-женски, через воспитание чувств.

Вторая, меньшая, часть воспоминаний, после 1914 года и после революции 1917 года, о которой ни слова не сказано с замечательной изобретательностью, выглядит фрагментированной и минорной: потери, лишения, трудности, - о них сложно писать. И опять мемуаристка вспоминает больше о сестре, чем о себе. Культ Марины Цветаевой в нынешней литературе начался не в последнюю очередь благодаря «Воспоминаниям» ее сестры Анастасии, это факт. Замечательно интересное чтение и поразительно, как было все же оно издано в 1983 году, потому что не скрыто глухое отчуждение автора и неприязнь ко всему советскому. Хороший контраст с первой частью: трудолюбивые советские муравьи, обновленные пролетарским мировоззрением, заботятся о стрекозах от искусства, и до летних только дней кормят их и обогревают. Ну, правда, те все равно бьются как рыбы об лед и страдают от неустроенности. (Это у нас в стране революции такие, Анастасия Ивановна: в 1993 году тоже всё враз измельчало, зачухалось, завшивело и исподлилось; зато широко демократизировались и оттрясли прах старого мира). Воспоминания о жизни после революции уже не оживленные и идиллические, а в них лязгает сталь характера мемуаристки и звучит сарказм.

Вот, друзья, в этом томе перед вами несколько поколений россиян, от дедов И.В.Цветаева до сына Марины Г.С. Эфрона, и рассказано о них блестяще, и вплетены еще родственники Эфрона, и Минц, и Волошин, и Горький, и десятки портретов других людей, встреченных сестрами на жизненном пути (и при этом мемуары все еще собраны не все), - а все-таки, уж простите, окончательное впечатление как после «Господ Головлевых» М.Е. Салтыкова-Щедрина, тоже фундаментального семейно-родового исследования: выморочные, несчастные, всегда в беде. А ведь тон у А.Цветаевой панегирический, и люди почти везде добры и тепло очерчены, и она ищет не разоблачить, а мягко прикоснуться. Не знаю. Может, я слабо чувствителен и варвар. В Соколе Вологодской области вон борются спасти бревенчатый дом, где А.Цветаева проживала; в Александрове благоговейно хранят полторы тряпки, оставшиеся от проживания обеих сестер с мужьями. В культе никому не откажешь, и у всех он свой, а все-таки лучше бы ценить, любить и уважать достойных людей при их жизни, чем потом. А у нас с этим еще хуже, с ценой человека, чем описала в прозе Анастасия Цветаева, чем выразила в стихах и статьях Марина. Не верите? Клевета? Ну, значит, ваше время еще не пришло, значит, у вас еще первая часть этих воспоминаний.