4 Если клан держится заодно, его никогда не сломать.

Уже с первых глав становится ясно, что хладнокровное насилие и главные герои не равнозначны друг другу, напротив, они сами стали жертвами. Сначала всё довольно просто: глава семьи вызывает сильную неприязнь, ведь как можно испытывать какие-то другие чувства к человеку, который вламывается в квартиру к своей семье и чуть не убивает свою жену; к братьям, в частности к старшему, Лео, испытываешь симпатию; Джон Бронкс, который в этой истории является тем самым полицейским, вообще ничего не вызывает, поначалу кажется скучным и не столь важным персонажем. Так было где-то до середины книги, а потом всё стало кардинально меняться. Ты начинаешь проникаться историей полицейского, который в детстве сталкивался, как и главные герои книги, с домашним насилием. Испытываешь тревогу по отношению к Лео, видя, как в нём проскальзывают поведенческие нотки отца, чувствуешь, как начинаешь отдаляться от этого героя в эмоциональном плане, напрягаешься каждый раз, когда он на грани, ожидая, что вот сейчас он точно совершит что-то непоправимое. И так со всеми героями, даже Ивану уже в самом конце начинаешь сопереживать, видя, как всё-таки сильно он любит своих детей, пусть эта любовь и больная. Именно это в романе и цепляет. Никого из героев нельзя классифицировать как плохого или хорошего, в каждом из них проглядывается и что-то светлое, и что-то тёмное. Да, ты понимаешь, что то, что творят братья, противозаконно, нельзя оправдывать то, что они грабят банки и наносят психологические травмы людям, которые оказались случайными свидетелями их преступлений, ты осознаёшь, что Лео мог остановиться, пока был шанс, но ты всё равно сопереживаешь, сочувствуешь всем героям. Читая главы Бронкса, который медленно, но верно приближался к ним, невозможно чётко понять, что ты чувствуешь, хочешь ли ты, чтобы он поймал их. Наверное, поэтому последние сто страниц дались мне с таким трудом. С самого начала я прекрасно понимала, чем всё закончится, однако всё равно было тяжко столкнуться с такой концовкой. Книга была дочитана сегодняшним утром, но мне до сих пор тягостно. Это не та светлая грусть, которая порой оседает на сердце после прочтения хорошей книги, это... другое.