5 Карфаген должен быть разрушен.

"Карфаген должен быть разрушен"
Катон Старший.

Не думаю, чтобы реалии карфагенской жизни так уж сильно отличались от римских в сторону жестокости. Вспомнить хоть гладиаторские бои, где, на потеху черни, люди бились с дикими животными и другими людьми. До смерти. Два города-государства, борьба за торговое господство на Средиземном море, пунические войны. Обидные для римского оружия поражения от финикян и желание реванша. Все прозрачно, никаких высоких резонов для "злобы, святой злобы" кипящей в крови. Кроме одного. Карфаген практиковал человеческие жертвоприношения.

Тогда, когда требования времени диктовали уже отказ от них. Это было одним из краеугольных камней, понимаете? Жестокие финикийские боги не довольствовались мерами овса и меда, жертвенных ягнят им тоже было мало. В жерло Молоха бросали людей. А римский полководец и государственный деятель Марк Порций Катон Старший всякое свое выступление в сенате, неважно, чему оно посвещалось, завершал словами: "Карфаген должен быть разрушен".
И таки да, полумиллионный город разрушили до основания, место засыпали солью, а оставшихся в живых жителей продали в рабство. "Ах, как гуманно" - саркастически протянете вы и будете неправы, никто не обещал, что будет гуманно, всего лишь соответственно требованиям времени. Этот долгий пассаж не к тому, чтобы покрасоваться эрудицией, большей частью заемной у Википедии. История имеет свойство повторяться и спустя две тысячи лет, в веке XX от рождества Христова, явился новый Карфаген, который необходимо было одолеть.

Не потому что вокруг гитлеровской Германии все были в белых одеждах. В нашем отечестве и I мировая и гражданская войны, ужасы коллективизации, голод, репрессии; и на поверхностный взгляд коммунизм, как государственная идеология, мало чем отличался от фашизма. Кроме одного: он не декларировал расового превосходства одних перед другими с необходимостью физического уничтожения этих последних.

Два слова "еврейский вопрос" не то, чтобы обесценивают все достижения скрупулезного тевтонского гения, но мгновенно придают им отрицательное значение. Мыловарни, перерабатывающие человеческий жир и абажур на лампу из человечьей кожи, медицинские эксперименты на заключенных. выясняющие порог замерзания или обезвоживания, выдерживаемый человеческой особью прежде, чем умереть и волосы, которые целесообразно добавлять в пряжу для войлочных носков подводников.

Треблинка, Майданек, Аушвиц, Биркенау, Собибор, Бухенвальд. В книге не упоминаются латвийский Саласпилс, где на месте бывших бараков теперь бетонные параллелепипеды, к которым несут живые цветы. А к детскому бараку - игрушки, печенье и конфеты. Когда я была там, шел дождь и печенюшки мокли, набухали под ним, и видеть это было совершенно невыносимо. Тридцать один год прошел, а помню, как сейчас. И о Бабьем Яре под Киевом ничего не говорится. Там после войны как проходит дождь - так болото. Кругом вода уж впиталась давно, а тут стоит черными грязевыми лужами. Расплавленный человеческий жир создал водонепроницаемую прослойку между верхним и средним почвенными слоями. Там печи стояли.

Фашизм имел одним из краеугольных камней расовую теорию. И вот поэтому должен был быть уничтожен. Книга хорошая, хотя политические детективы не совсем тот жанр, поклонницей которого являюсь. Заинтересовалась в большей степени потому, что тематика и антураж перекликаются с "Иным небом" и "Штурмфогелем" Лазарчука, а он мой любимый писатель. Это совсем другое и о другом. но прочла с удовольствием.

Бравый полицейский, штурмбанфюрер СС Ксавье Марш (в реальности книги крипо - криминальная полиция, под юрисдикцией гестапо); загадочная смерть одного из высокопоставленных партийных бонз, самоубийство другого, исчезновение тртьего. И все накануне визита президента Кеннеди. Нет, не Джона, Джозефа, папы - надо полагать, этот мир менее толерантен к молодым и Гитлеру тут тоже 70.

Как водится золото, бриллианты, швейцарский банк и безумной ценности произведения искусства. Как водится большая и чистая любовь с американской журналисткой. Крепко сбитый сюжет нигде не пробуксовывает, реалии узнаваемы: что толку формально принадлежать к золотому миллиарду. когда жизнь твоя пуста и бессмысленна, а сам ты не боле, чем винтик в лязгающей государственной машине? Ради чего все? Ради того, чтобы однажды разрушить Карфаген.