3

«Рапсодия ветреного острова» оказалась мило-сентиментальным «ничегоособенным», которое я прочитала под названием «Записки на полях солёных книг». Оба названия показались мне равно непонятными и неподходящими. В оригинале книга именовалась незамысловато – «On Folly Beach», - а в русском переводе название пришлось… подсолить? Сделать более интригующим? Отталкиваясь именно от него, воображение стало рисовать мне тайные шифры, коды, символы, неспешно и интеллектуально ведущие к разгадке старинного преступления. Сразу захотелось романтичной энигматичности, мягкого дэнбраунства или хотя бы чего-то волнующе женского. Ну, собственно, тайна в книге есть, некое преступление - тоже; есть, хотя и скудный, интеллектуализм, а для стилистики женского романа – непростые истории любви и трудно преодолимых утрат в женских судьбах в двух исторических планах. Для «сбоку бантик» автор добавила немного войны (ну, чтобы так, слегка, не брутально), болезней (мужчину шрамы украшают, даже если они после облучения – жалость, превращающуюся в большое светлое чувство, в литературе никто не отменял) и шпионов (и пусть их тайные занятия шиты белыми нитками). Казалось бы, читай – не хочу, книга на любой вкус, но всё это оказалось таким пуристски выхолощенным, пресным и вялым, что неинтересно стало сразу, как только автор расставила своих героев и цепочки событий по местам. Не догадаться, кто есть кто и что будет дальше, не смог бы только ленивый.

Есть такие книги, которые не захватывают при всём усердии автора сделать их читабельными, сыграв на чувствительных струнах читательской души. И мне здесь не хватило как-то всего сразу: для женского романа - любви, для шпионского – интриги и саспенса, для психологического – качественного психологизма. Всё на поверхности, всё «само собой разумеется», ни за каким поворотом сюжета читателя не ждёт ничего неожиданного. Из этой книги, может быть, вышел хороший дневной сериал на много необременительных для восприятия серий, а вот роман получился так себе.

На протяжении всего чтения мне казалось, что центром повествования автору очень хотелось сделать бутылочное дерево, но идея оказалась бедной по фактуре и, несмотря на то, что бутылочные деревья постоянно мелькают на заднем плане событий, персонажи вокруг них объединяются как-то искусственно и нестройно. И сами герои не показались мне самобытными, они все – серийные, ни в одном не обнаружилось своей «особинки», сделавшей бы их запоминающимися. Порывшись в читательской памяти, им можно найти кучу более качественных аналогов. Похоже, автор следовала гоголевскому принципу «губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича…».

Сколько не выискивай, в этой истории нет сколько-нибудь примечательных эпизодов, имена и черты её героев вытираются из памяти ещё до того, как ты закрываешь последнюю страницу, в ней нет ни одной строчки, достойной цитирования или раздумывания. В своей внутренней иерархии прочитанного я присвоила этой милоскучной книжке статус рядового пляжного романа, к которому серьёзно относиться не стоит. Лучше было бы перечитать «Atonement».