4

Первое и последнее впечатление от этой книги было одинаковое - Олеся Николаева пишет хорошо.

Ибо если бы кто-нибудь пересказал мне содержание этой книги, ни за что не стал бы я её читать, понимая, что человеки, которые пишут христианскую литературу, суть собиратели душ, и мало что больше. Может, Олеся Николаева тоже считает себя собирателем душ и пропагандистом единственно верного пути, но книга её читаема как книга, а не как пропаганда. Более того, когда она приближается к совсем пошлым эпизодам, например, таким, как спасение отца Леонида из "места страшного", даже такие фрагменты заглатываются - вот вам крест святой, не продаюсь на такую полову, но автор меня купила. Прошёл сквозь всю театральность, "забойность" (термин автора), непременную сирость, фантасмагорию концовки, ни разу не поморщившись в душе. Крепко сделано, Александровна! А на фоне современной русской литературы - так вообще событие.

И дело не в пропаганде христианства, и не в попытке написать "религиозного Хаксли", и не в противопоставлении "инвалида детства" Леонида куда более ущербному "инвалиду детства" Александру младшему, и не в печальной участи экзальтированных женщин, приближающихся к климаксу и живущих с циничными Приятелями. Фикус религиозный в том, что всё это - лишь материал того, что написано между строк, о людях мечущихся и людях, стоящих прочно на ногах. Проблема книги - проблема культуры, и не человеческо-эмоциональные разоблачения, касающиеся жизни Ирины, здесь важны. Читая книгу, следите, кто где зафиксирован, а кто между чем и чем мечется. Христианская символика так и остаётся символикой (по крайней мере в понимании меня, человека не христианской веры), не отвлекайтесь на юродивых - святые отцы решают их проблемы. Смотрите, куда идёт культура нашей страны. Какие люди сейчас её воплощают. Какие светские идеи пропагандируются в романе. Настоящая религия должна жить не в монастырях, а в миру, именно поэтому Сашу и отпускают (может, это кого-то и удивило?). Религиозные воззрения здесь везде - и в аргументах монахов, и в аргументах богемы. Если мы не сумеем сделать Бога имманентным миру, мы не сумеем сделать Его трансцендентным. А вот беда "великих мира сего", которые рожают "инвалидов детства", которые, в свою очередь, как пел Б.Г., "сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть", - это беда всех нас. Возможно.

Но не будем удаляться слишком далеко. Эта книга написана очень умело и ждёт своего ищущего читателя, не требуя от него ничего, кроме открытого ума и сердца.