5 Вонючее болото высшего света.

— А вы все-таки человек изрядной силы!

Несмотря на то, что Золя является одним их моих любимейших авторов, за чтение данного романа я бралась с опаской. Во-первых, почему-то среди всего многотомного цикла Ругон-Маккары именно этот роман пользуется наименьшей популярностью среди читателей, по крайней мере я о нем услышала только тогда, когда решилась прочесть цикл по порядку. Во-вторых, я боялась, что не получится у автора смешать в нужных пропорциях политику (а именно она является главной темой романа) и художественный вымысел. То есть получится либо правдиво, но скучно и сухо, либо интересно и захватывающе, но к реальной истории отношения иметь не будет. Но опасалась я зря. Золя снова на высоте! Прекрасный язык, точно подобранные слова и фразы, я получала удовольствие от каждой строчки! И при этом охвачены многие исторические события того времени (например, в книге упомянуты реально принятые в те годы законы), а большинство персонажей имеет реальные исторические прототипы.

Дальше "Остапа понесло", потому убираю под кат из-за объема

В центре сюжета Эжен Ругон, сын Пьера Ругона (их обоих я уже встречала в первой книге цикла). Он высоко взлетел, сделав карьеру при возникновении Второй Империи, поддержал кого надо, угодил кому надо итд. Но мы встречаем его в момент падения со своего Олимпа, бесконечные придворные интриги привели к "смене власти". Кто же расстроен больше всего? Эжен? Нет, не угадали. Его клика, его личная свита, его "друзья", вдруг оказавшиеся не у кормушки. "А как же я? А как же моё место? А как же обещанная мне награда? А как же..?" Список претензий столь же безграничен, сколь бесконечна людская алчность. Всеми правдами и неправдами, интригуя, обманывая, клевеща, соблазняя, клика Эжена возвращает его на прежнюю должность. И снова все не то, все не так. Мало! Мало! Мало! Список того, что нужно этим людям растет день ото дня, сколько бы Ругон для них не сделал, на какие бы сделки с собственной совестью и выгодой(!) ни пошел, им мало. Но при этом, жалуясь друг другу на "этого толстяка Эжена", они при случае не забывают кивнуть головой в сторону соседа, стоит тому или той выйти из комнаты. Мол, ладно я, бедный, обиженный, обделенный, но он/она чего жалуется? В книге есть бесподобная сцена кормежки псов:

Между тем внизу собаки догрызали поживу. Они яростно отталкивали друг друга, подбираясь к середине кучи. Сверху видна была сплошная масса движущихся спин, белых и черных; они толкались, вытягивались, распластывались — живое, алчно сопящее месиво. Челюсти двигались, жевали все быстрее и быстрее, чтобы захватить как можно больше. Короткие драки оканчивались рычанием. Большой легавый пес, великолепное животное, разозленный тем, что оказался на отшибе, отступил и потом одним прыжком очутился в середине своры. Пробившись вперед, он отхватил для себя кусок внутренностей.

Кого имел в виду писатель, описывая собак, я думаю ясно без каких-либо пояснений. И в этом весь Золя. Одна сцена, один абзац, а перед глазами уже целая картина и мысль автора ясна и понятна. Взять, например, небольшой эпизод, когда один из чиновников бегает по Зданию министерства в поисках своих сослуживцев:

Библиотека была пуста. Книги дремали на дубовых полках. На двух просторных столах, покрытых строгим зеленым сукном, не лежало ничего. Кресла стояли по местам; приделанные к их ручкам пюпитры были опущены и покрылись налетом пыли. Нарушив сосредоточенный покой пустынной комнаты, пропитанной запахом бумаги, Ла Рукет громко сказал, захлопывая дверь:
— Ну, здесь никогда никого не бывает!

Вот они все: чиновники, министры, правительство. Бездельники, интересующиеся только тепленьким местом! А ведь актуально и поныне. Стоит только просмотреть какие законы рассматриваются в Думе. Или, может быть, изменилась политика "кумовства", когда людей назначают на высокие посты и дают руководящие должности, ориентируясь исключительно на знакомство и родственные связи? Как ни печально, но нет, воз и ныне там...

Отдельных упоминаний, на мой взгляд, заслуживают два главных героя этого романа. Конечно же, Эжен Ругон, далек от идеала человека. Он властолюбив, порочен, тщеславен; широким мазком автор рисует его портрет:

Он любил власть ради власти, не стремясь ни к славе, ни к богатству, ни к почестям. Глубоко невежественный, полная посредственность во всем, что не касалось умения вертеть людьми, он стал незаурядным человеком лишь благодаря жажде повелевать. Он любил свою энергию, боготворил свои способности. В его грузном теле жил пронырливый, необычайно деятельный ум, стремившийся поставить себя выше толпы, погонять дубиной людей, которых Ругон делил на дураков и прохвостов. Он верил лишь в себя, менял убеждения, как другие меняют доводы, все подчинял неукротимому росту своего „я“. Не имея никаких пороков, он втайне предавался буйным мечтам о всесилии. Если от отца он унаследовал массивную тяжеловесность плеч и одутловатость лица, то от матери, той страшной Фелисите, которая заправляла Плассаном, к нему перешла огненная воля и страстное влечение к власти, презирающее мелкие уловки и мелкие радости. Он, несомненно, был самым значительным из Ругонов.

Несмотря на то, что он явно человек достаточно неприятный, я не могу не восхищаться им. Какая сила воли! Какое умение держать себя в руках! Какая цепкость! Действительно, есть в нем величие. Он умеет уважать своих врагов, переносить удары судьбы (в том числе и в спину), подыматься вновь и вновь на поверхность, когда его топят в десять пар рук, в конце концоа он единственный из своей свиты содрогнулся, когда, благодаря их жадности, погибает человек:

Умер! Ругон ощутил дрожь, пробежавшую по телу. Он не мог вымолвить ни слова. В первый раз он почувствовал перед собой провал, темный провал, куда тебя незаметно подталкивают. И вот этот человек умер! Ругон вовсе не хотел этого. Дело, видно, зашло далеко.

Он далеко не глуп, он видит все в истинном свете (тех же своих "друзей", он прекрасно понимает, что они из себя представляют), он в конце концов остроумен:

— Ах да, обыск у монахинь… Боже мой, среди глупостей, которые мои друзья заставили меня натворить, это, пожалуй, единственный разумный и справедливый поступок за все пять месяцев моего управления.

И этому человеку попадается достойный соперник. Клоринда.

Клоринда знала себе цену и шла к цели с великолепной смелостью, уверенная, что уступит лишь в том, в чем захочет уступить… Ругон, взволнованный, возбужденный игрой, отбрасывал всякую щепетильность и мечтал лишь о том, чтобы сделать эту красивую девушку своей любовницей, а потом бросить ее, доказав тем самым свое превосходство. В обоих была задета не столько чувственность, сколько гордость.

Они не могут оставить друг друга в покое, потому как каждый так и не получил то, чего хотел. И, если Ругон, еще более-менее может смириться со своим поражением, уязвлена его мужская гордость, но это не главное его достояние, то Клоринда всю свою жизнь положила на то, чтобы доказать Ругону, что "он сам дурак". Ее задевает его столь явное пренебрежение ей как соперницей, ведь она "всего лишь женщина". Не могу сказать, что я ей симпатизирую, хотя понимаю, чем он ее так выбесил, но она очень интересный персонаж.

Главным занятием Клоринды по-прежнему оставалась политика. После своего замужества она целиком погрузилась в какие-то темные, запутанные дела, подлинный характер которых оставался для всех неясным. Этим она удовлетворяла свою страсть к интригам, которую прежде поглощала ловля мужа с блестящим будущим. До двадцати двух лет она жила девушкой на выданье, расставляя силки мужчинам, теперь же, сделавшись женщиной, она, очевидно, созрела для более значительной деятельности.

Она готова на все ради достижения своих целей. Я не знаю, встретятся ли мне еще эти персонажи на страницах других романов данного цикла, но я уверена, что их пикировка могла прерваться только смертью.