Больше рецензий

Krysty-Krysty

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

23 октября 2015 г. 09:31

384

3

Не буду оригинальной, если скажу, что это странная книга. Сумбурная, бессюжетная, безыдейная, неровная, несимметричная, трогательная и болезненная.
Переплетение снов, мечтаний, подсознательных страхов и надежд, нити которых тянутся в детство героя. Проигрывание различных возможностей, абсурд реального и нереального. Повторяемость снов - как повторяемость будней: на мосту через канал Грибоедова можно пить пиво, водку, ничего не пить, встретить друга, врага, одновременно друга и врага, не встретить никого...

Если абсурд сказки (мой любимый Абарат, хочу к тебе!) я могу принять, то абсурд пьяных снов мне противен. Соответственно, как только невдалеке от сюжета проходила девочка с чучелом в сумочке - я оживала, а как только герой что-то очередное наливал или выпускал очередные комплексы на выпас - меня мутило.

Дань постмодернизму конца 20 в. как игры с текстом, или, скорее, футуризму начала 20 в. (недаром отмечено сходство с Хармсом) - операции с заменой букв и странные имена, которые оживают, не всегда давая на выходе полноценных оживших личностей.

Дурацкая структура текста: совсем простой язык, напоминающий опять же истории Хармса, - и вдруг наукоподобный трактат в середине, слишком большой, чтобы считать, что он оригинально оттеняет якобы простоту изложения.

Многовато апелляций к детству, воспоминание о музее, девочке, бабушке, маньяках-стариках (очевидная детская фобия) изредка создают трогательное настроение, но чаще рисуют образ героя (автора?!) неудачника-инфантила, который не может вырасти из детских комплексов.

Тое самае па-беларуску
Не буду арыгінальнай, калі скажу, што гэта дзіўная кніга. Сумбурная, бессюжэтная, безыдэйная, няроўная, несіметрычная, кранальная і хваробная.
Перапляценне сноў, летуценняў, падсвядомых страхаў і надзей, ніці якіх цягнуцца ў дзяцінства героя. Прайграванне розных магчымасцяў, абсурд рэальнага і нерэальнага. Паўтаральнасць сноў - як паўтаральнасць будняў: на мосце праз канал Грыбаедава можна піць піва, гарэлку, нічога не піць, сустрэць сябра, ворага, адначасова сябра і ворага, не сустрэць нікога...

Калі абсурд казкі (мой любімы Абарат, хачу да цябе!) я магу прыняць, то абсурд п'яных сноў мне гідкі. Адпаведна, як толькі непадалёк сюжэту праходзіла дзяўчынка з пудзілам у сумачцы - я ажывала, а як толькі герой нешта чарговае наліваў або выпускаў чарговыя комплексы на выпас - рабілася моташна.

Даніна постмадэрнізму канца 20 ст. як гульні з тэкстам, ці, хутчэй, футурызму пачатку 20 ст. (недарэмна падабенства да Хармса) - аперацыі з заменай літараў і дзіўныя імёны, якія ажываюць, не заўсёды даючы на выхадзе ажылых паўнавартасных асобаў.

Дурацкая структура тэксту: зусім простая мова, якая нагадвае зноў жа гісторыі Хармса, - і раптам навуковападобны трактат у сярэдзіне, занадта вялікі, каб лічыць, што ён арыгінальна адцяняе нібыта простасць выкладу.

Зашмат апеляцый да дзяцінства, успамін музея, дзяўчынкі, бабулі, маньякаў-старых (відочная дзіцячая фобія) зрэдку ствараюць кранальны настрой, але часцей малююць вобраз героя (аўтара?!) няўдачніка-інфантыла, якія не можа вырасці з дзіцячых комплексаў.

В любом случае спасибо Plushkin за интересный опыт. Во всяком случае книга была не большая :)