3

Хорошенького, как говорится, понемножку, а плохонького желательно бы ещё меньше. Можно даже совсем не давать. Если бы я не прочитала эту книгу, в моём космосе ровным счётом ничего бы не изменилось. Не моя книга, не моя проблематика, не мой автор, не мой стиль. И зачем, спрашивается, я это прочитала? Пустая трата времени, оправдываемая лишь идеей знакомства с новым для меня автором и относительно новой сферой приложения литературных усилий.

Как ни странно, на эту книгу у меня долго не формировалась вообще никакая читательская реакция. Начало мне казалось затянутым, многословным, излишне запутанным. Смущали имена некоторых героев типа Гао Лянь, Карл и Линнея – я так до конца и не поняла, это случайность, недостаток фантазии или просто расчет на совсем уж непросвещенного читателя? Я плохо улавливала, про что вообще всё это будет, и на своём читательском старте решала вопрос, а не пополнить ли мне этой книгой коллекцию недочитанных книг, тем более, что я терпеть не могу авторскую саморекламу в форме введения в текст апелляций к своим предыдущим и последующим произведениям. Потом сюжет всё же как-то оформился и сделал своё дело, я втянулась, но, поскольку повествование так и не стало захватывающим, продолжала наблюдать за своими реакциями.

Первая реакция – непреодолимая вялость повествования, ощущение тягомотины, чувство, что ты попала в какое-то текстовое болото, в котором не то что герои, даже слова не хотят дружить и находятся в каком-то сонном отчуждении друг от друга и от своих смыслов. Может, это проблема переводчика, может, сам оригинал не блещет нарративными достоинствами, но как я не старалась увлечься, всё мне казалось каким-то натужным, как будто бы автор выполнял подённую работу, вынося на свет «тысячу тонн словесной руды». Читать это было всё равно что плыть в Саргассовом море, застревая в массе скучных слов.

Вторая реакция – раздражение от внутренней флегматичности и равнодушия, какой-то вялой бесстрастности повествования. В руках у меня была не вдохновенно написанная книга, а свинцовый том труда, пота, усталости, работы - их мучительно достигнутый результат. Мне всё время хотелось подгонять автора, чтобы в развитии сюжета было больше поворотов, больше динамики или хотя бы побольше эмоций. Ведь всё, что будет дальше, стало понятно уже с первой сотни страниц, и размазывать секрет Полишинеля таким неинтересным образом казалось даже как-то неловко.

Третья реакция – оскомина от того, что много раз мне повторили одно и то же, только разными словами. Я могу предположить, что мир педофилов и их мстителей небогат поведенческими стратегиями и свободен от моральных условностей, но сюжет и название книги как-то обязывают принимать во внимание читателя… Даже инсайты полицейских и откровения психоаналитиков для меня ничего не изменили, хотя в этой части книга показалась мне наиболее любопытной.

Четвёртая реакция – нарастающая усталость от нарочитости описаний совершенных преступлений. И если, например, у Ж.-К.Гранже это воспринимается как-то «естественно и не безобразно», то здесь – как нагромождение образности, утяжеляющее и без того невнятный текст.

И только пятая моя реакция, наверное, как-то оправдывает затянувшееся чтение: это надежда. Надежда добросовестного читателя, что всё – не зря. По пересечении сундовского экватора у меня появилась отчётливая мотивация скорее дочитать в расчете, что к концу автор всё-таки чем-то удивит. Удивил, но слегка и почти незаметно для общего впечатления. Зато мне понравилась строка благодарностей - здесь я вполне оценила его юмор.

Короче, еле домучила. К концу чтения я, наверное, выглядела примерно так:

и, проснувшись, с облегчением принялась читать совершенно другую книгу. Может быть, у этого автора и есть поклонники, но я никак не могу пополнить их число. Для меня его книги точно не станут must read.