5

Большую часть моей читательской жизни я зачитывалась классиками всех времен и народов, потом был очень длительный период страстной любви к модернизму, который я готова была мешать кроме опять той же классики только еще с викторианской литературой, которая тоже уже давно классика.
А постмодернизма я боялась ну очень долго. А оказалось, что и постмодернизм в своих лучших вариантах восхитителен, прекрасен и, неожиданно для меня, легок.

Эко я полюбила сразу и навсегда. Но, к сожалению, освоила его пока только в двух качествах - как автора прекрасных романов и как автора прекрасных литературоведческих работ. Несколько раз начатые работы по семиотике оказались для меня трудными, может для них все же нужно специальное образование? Хочу попробовать еще раз все-таки.

Так сложилось, что "Остров накануне" стал для меня последним из еще непрочтенных романов Эко, все остальное у него прочла и полюбила, некоторые вещи даже успела перечитать.

В "Острове накануне" я нашла все, что я так люблю в хорошей современной литературе:

1. Философскую и психологическую основу, на которой построены игры сознания, разума, восприятия, памяти.

Философ без труда оправдывает смерть: что предстоит вверзиться в темноту, это одна из самых ясных вещей на свете. Что гораздо сильнее томит философа, это не естественность конца, а загадочность начала. Мы можем пренебрегать той вечностью, что идет за нами, но как нам уйти от томительной проблемы вечности, предварившей наш приход? Вечность материи она или вечность Бога?

2. Игры фантазии и домыслы, дополняющие реальность, предназначенные для расширения поля интерпретаций и для углубления восприятия и понимания смыслов, но в основе которых лежит вполне реальная философская и психологическая основа.

«У меня не было ни отца и ни матери, я порожден твоим закоснелым домыслом, – отвечал на это Феррант с грустной улыбкой. – Ты учил меня только ненавидеть. Думаешь, ты меня сильно осчастливил, дав мне жизнь лишь ради того, чтобы я в твоей Романной Стране олицетворил Подозрение? Покуда ты живешь и думаешь обо мне то, что и я вынужден о себе думать, я не могу не презирать себя. Следовательно, ты меня убьешь или я тебя, исход одинаков.

3. И одна из моих любимых тем - о призвании и таланте писателя, о значении и назначении литературы:

Вот в чем писанье Романов. Жить чрез посредствие своих героев, заставлять их жить в мире, который наш, и предавать себя самого и собственные создания мыслям тех, кто придет за нами, тогда когда уже мы не сможем сказать «я» .

Итак, если вы не боитесь Дворца Абсурдностей, игр разума и памяти, ошибок и фантазий восприятия, перед вами восхитительный текст одного из самых восхитительных авторов современности.

С другой стороны, у романов, кроме достоинств, есть недостатки. Роберт должен был это знать. Как медицина учит, в частности, ядам, как метафизика неуместными мудрствованиями подрывает догмы религий, как этика понуждает к щедротам (что не для всех полезно), астрология попустительствует суеверию, оптика строит обманы, музыка воспламеняет страсти, землемерие поощряет неправосудный захват, математика питает скупость – так и Искусство Романов, предостерегая нас о том, что будут предложены вымыслы, открывает дверь Дворца Абсурдностей, и стоит необдуманно перешагнуть порог этой двери, как дверь захлопывается за плечами у нас.