4.5

"Советская болезнь не лечится"

Как, ну как писать рецензию, когда задыхаешься от досады, гнева и отчаяния, вызванных поведением главных героев?!

У них нет имён. Они просто Мужчина и Женщина. Он и Она. Словно они - безымянные единицы, одинаковые, одни из многих. Скупая биографическая деталь - ей 47 лет. Он "добросовестный" переводчик книг, она - успешный предприниматель, или, как говорила её мать, "торговка". Бывшие соседи по даче. Когда-то в детстве. Теперь даже не узнают друг друга. Встреча в этом временном пространстве станет для них своеобразным испытанием. Это пространство у них общее: здесь жили родители. Хотя они и сейчас присутствуют в их несложившихся жизнях: и Он, и Она слышат их наставления или укоры в зависимости от их поведения. Словно они всё ещё дети в их советском прошлом:

Жестом матери смахнул в ладонь хлебные крошки. Жестом отца оперся о край стола

Банальная бытовая ситуация: Он приехал на родительскую дачу и теперь застрял, так так сломался замок, а его интеллигентские руки не в силах починить его, приходится ждать бригадиров-белоруссов- чёрных (уж тут кто окажется первым). Она оформляет наследство, чтобы потом продать эту дачу, которая лежит невыносимым грузом на её плечах. Нужна Его подпись как соседа, но Он, вдруг почувствовав власть, не соглашается:

А я?.. Неужели – раб? Был и остался…

Но роман гораздо глубже этих соседских дрязг. В нём затронута тема Ада и Рая, персонального для каждого из героев. Почему-то невероятно жаль героев. Но несмотря на их опрометчивые решения, нет желания их осуждать. Они не виноваты. Виновата система: проверяет их на прочность, заставляет прогибаться. Виноваты родители: не долюбили своих детей, а теперь вот и их способность любить заросла сорняками, как и земля на их дачах, которая когда-да цвела и приносила плоды... Их выбор не поощряется и осуждается.
Он:

Думал о себе, чувствуя тоску и острое отчуждение: как в ранней юности, когда выбирал профессию. Не то чтобы родители возражали. Просто высказывали сомнение: «Сынок, у тебя так хорошо с математикой. И мы, – взгляд на отца, – технари». – «Не знаю… – отец пожал плечами. – Какая-то… женская профессия. Не для мужчины…»

Она:

Родители настаивали на филологии. Ответила, как отрезала: «Я – в торговый». Мать хваталась за сердце: «В нашей семье! Господи… Мы – не торгаши!» Отец пытался переубедить: «Сама пожалеешь. Торговля… – морщился, подбирая определение. – Купи-продай… Мещанство засасывает. Быстро, не успеешь оглянуться. Ты – девочка из интеллигентной семьи… Духовные потребности… Пойми, это все – грязь!»

Родители для обоих героев являются представителями строя и образа мышления, от которого им сейчас так хочется сбежать. Дачный посёлок словно застрял в прошлом: советские телевизоры на лампах, электроплитки, печатная машинка, лампочка, висящая на длинном шнуре:

Она поднимается по ступеням [магазина]. С опаской, будто переходит воображаемую границу, вступает в пространство памяти. Там остались деревянные полки: крупы, макароны, брикетные супы, портвейн Солнцедар. Отрава отравой, при чем здесь солнце?..

Но, кажется, они пленники. Навсегда. Он так и будет ходить с старых тапках, а Она - бороться "со страстным желание, которое накатывает время от времени: вбить в пол педаль газа, направить машину в столб – чтобы все наконец закончилось, мгновенно и навеки"...

P. S. Вот на этот триптих Босха "Сад земных наслаждений" смотрит героиня ещё в детстве, задавая отцу "ненужные" вопросы:

Нам кажется, что мы созданы по образу и подобию. А на самом деле…» – махнул рукой. «Что, что на самом деле?» «На самом деле… – отец остановился в дверях. – Всего намешано: и птичье, и звериное…» – «А рыбье?» – ляпнула просто так, первое, что пришло в голову. «Рыбье? Да-да, особенно рыбье… – он не шутил. Смотрел, будто ее здесь не было. Будто говорил сам с собой. – Вот вырастешь…» Подумала, сейчас снова скажет: вырастешь – узнаешь. Но он сказал: вырастешь, не дай тебе бог узнать.

Учёные так и не смогли до конца разгадать значение этой работы, но по одной из трактовок, в нем дан собирательный образ земной жизни человека, погрязшеro в греховных наслаждениях и забывшего о первозданной красоте утраченного рая и потому обреченного на гибель в аду.