4 Каторжный остров

Совсем недавно читала Владислав Бахревский - Бородинское поле , там мальчишки юнкера в начале ХIX века, на тайных сборищах мечтали о свержении монархии и создании свободной республики, которая должна была стать примером для всего мирового сообщества. Республика же та, по их предположению, должна была находиться на острове Сахалин, о котором тогда еще слишком мало было известно. Примерно в середине XIX века там и появилась "республика", только не свободная, а каторжная. Контингент здесь был особенный, встречались и случайные люди, но большей частью преступники, отличавшиеся особой жестокостью, либо "злостные бегуны". Инспектора, появлявшиеся на острове с проверкой, не вникали глубоко в условия содержания тюрем и в столицу полетели рапорты о благодатном крае и о том, что наконец-то каторжане в состоянии сами себя обеспечить продуктами питания.

В 1890 году Антон Павлович Чехов отправился в путешествие на Сахалин, цель- собрать, как можно больше материала о самом острове, его местных жителях и каторжанах. Писателя интересовал возрастной ценз ссыльных, условия быта, медицинского обслуживания, питания, род занятий, источники дохода. В течении нескольких месяцев, передвигаясь по острову с севера (Александровска) на юг (Корсаковский округ), он обходил тюрьмы и избы, где проживали поселенцы, анкетировал, беседовал с ними, с надзирателями и чиновниками. Первое, что замечает и отмечает автор, насколько жизнь островитян отлична от центральной России. И не только географическими и метеорологическими особенностями, люди, те, что из свободных, имеют совершенно иные привычки и обычаи. Главное, здесь сразу же чувствуется отсутствие свободы, песни веселые не звучат, хороводы никто не водит.

Начальные главы перегружены цифрами и очень похожи друг на друга. Путешествуя от поселения к поселению, писатель приводит доскональную информацию, сколько хозяйств в том или ином поселке находилось, число мужчин, женщин, детей, коров, лошадей, сколько законных браков и сколько свободных. Цифр очень много, их забываешь тут же, некоторые приходилось пропускать. Впрочем, здесь я рассуждаю, с точки зрения современного читателя, тогда вся эта статистика представляла ценную информацию. Ворчу еще и потому, что привыкла к совершенно иному Чехову, не чувствуется краткости-сестры таланта.

Подробно описан труд каторжан и их быт. Работы, в основном строительные, заключались в сооружении домов, дорог, мостов, труде в угольных шахтах, занимались и землепашеством, ловлей рыбы. Некоторые, чаще женщины, попадали в услужение к чиновникам. В совершенно антисанитарных условиях, в одной комнате-камере, проживало несколько семей. На одних нарах спали каторжные, их жены, приехавшие на край света, чтобы поддержать мужа или же, чтобы избежать позора, а рядом мог проживать надзиратель с семьей. Проституция процветала буйным цветом. Есть в книге отдельные главы, посвященные жизни женщин, как свободных, так и каторжанок. Одной из них была известная Сонька Золотая Ручка, попавшая на Сахалин за побег из сибирского острога. Но судеб своих героев писатель касается лишь вскользь, только одна из них, ссыльного Егора, будет рассказана подробно. Почему так, Чехов объяснит следующим

я нарочно привел выше рассказ Егора, чтобы читатель мог судить о бесцветности и бедности содержания сотни рассказов, автобиографии и анекдотов, какие мне приходилось слышать от арестантов и людей, близких к каторге.

Жуть берет от подробностей условий, в которых жили люди, порядков, что существовали на острове, как узаконенных государством, так и самовольно установленных, наказаний, которым подвергались заключенные и тому, что вытворяли сами каторжные. Да, здесь почти все рассказанное, вызывает ужас с точки зрения нормального человека. Понимаешь, насколько бесценна была человеческая жизнь островитян, не в наилучшем, а в наихудшем значении этого слова.