4.5 Рождественская сказка с английским чаем, приправленная иронией

В эссе "Мучительно тонкая душа" Вирджиния Вульф сказала:

Все наиболее выдающиеся новеллисты Англии сходятся на том, что Кэтрин Мэнсфилд как автор коротких рассказов не имеет себе равных.

Для знакомства выбрала этот поздний рассказ писательницы, созданный за год до смерти. Вот уж действительно — мучительно тонкое полотно и мучительно меткие стрелы.

Общеизвестно, что женщина водится в первую очередь чувствами, а разумом — во вторую. Другими словами, между "быть" и "казаться" ее с непреодолимой силой тянет ко второй стороне. Вот и Розмари, богатая и сумасбродная, встретив холодной зимней порой юную нищенку, лишь на миг зависает перед выбором. Подать денег на чашку чая — это так незаметно для других и так скучно. Зато как удивятся (подписчики) гости, когда она в подготовленной атмосфере, в нужный момент и с должным драматизмом введет ее в свои хоромы на званый ужин, облагодетельствованную с ног до головы...

И вот жертва оголтелой "доброты", жестко принуждаемая неуклонной волей "сказочной феи", ведется на заклание в роскошный дом.

В повествование Кэтрин Мэнсфилд вплетает множество деталей, которые помогают глубже раскрыть ее мысль и от которых само полотно рассказа пропитывается иронией. Ни в коем случае не поверхностной хохмой, а размышлением о том, насколько мы все несовершенны и насколько мы, желая казаться взрослыми, в самой сердцевинке, в сущности, остаемся детьми. Только вот неживые игрушки уходят в прошлое, и мы играем живыми людьми, не принимая во внимание их настоящих желаний.

А еще тут есть своеобразная пародия на застывшую литературную форму рождественского рассказа. Все начинается точно так, как должно бы, но, с трудом и проламываясь через терния, мы выбираемся... к обрыву.

Новелла дает полушутливый совет о том, как манипулировать тщеславной супругой. Хотите научиться? Найдите мучительно тревожное чувство и управляйте им.

Классная, соразмерная, изящная штучка. Готова поверить Вирджинии Вульф (два-три таких же удачных рассказа спустя), что Мэнсфилд — мастер малой прозы.