4 "Там, в Сибири, которая таким широким мазком намазана на поверхность нашей планеты."

Совсем небольшая книга, скорее - зарисовка. Воспоминания и рассуждения автора, в том числе, о местах, где прошло его детство и юность.
Прочитав книгу, подумала, что Гришковца мне более комфортно слушать, нежели читать. И это при том, что аудио версии любых книг я не воспринимаю абсолютно. Но в случае с этим автором почему-то всё наоборот... И вот эту книгу тоже захотелось послушать.
На страницах произведения автор вспоминает своего отца, деда, какие-то события: как в детстве впервые отправился со взрослыми мужиками на охоту и всё допытывался у них о предназначении барсучьего жира; как принимал участие в археологических раскопках.

В первый день я копал и копал, копал и копал. Я боялся найти кости или череп. Как-то было неприятно вскрывать чью-то могилу.
– Ребята, а не страшно в могилах-то ковыряться? – спрашивал я. – Чревато же, а?
– Слушай, вот не надо этого! – говорил кто-нибудь и делал при этом такое снисходительно-разоблачающее лицо.

Но больше всего мне понравились места книги, посвящённые Сибири. О ней Гришковец пишет как о живом существе - могучем и непостижимом.

Таких рек, как наша, нет нигде. Сибирские реки! Быстрые, темные и длинные, с крутыми поворотами, островами, стремнинами. Таких больше нигде нет. И это я говорю не для красного словца и не потому, что мне так кажется.
Сибирские реки текут на север. Все! И в этом их беге к холодному Ледовитому океану есть какая-то мощная обреченность, отчаяние и сила, которая чувствуется, даже если ты не знаешь, куда течет река. Эту силу видно.

Богатый, красивый край, пересекая который на поезде и осведомившись у проводницы о времени следующей остановки, можно услышать в ответ, что, мол, идём по расписанию, значит часа через четыре следующая остановка и будет.
А Байкал?

Нет, Байкал – это не великое озеро. Великие озера там, в Америке и Канаде. Они даже так и называются – Великие озера. Они озера и есть. А Байкал – это совершенно непонятно, что такое. Это какой-то космический объект. Он непостижим, как непостижима его глубина.

Я бы сравнила эту повесть с туманом. В ней, как и в тумане, тоже много неопределённого и на первый взгляд расплывчатого. Но при этом с ней почему-то очень уютно.
P.S. И да, я люблю туманы...