5

Еще моя походка мне не была смешна,
еще подметки не поотрывались,
из каждого окошка, где музыка слышна,
какие мне удачи открывались!

9 мая 2014 года Булату Шалвовичу Окуджаве исполнилось бы 90 лет. В честь юбилея любимейшего поэта, я решила взяться, наконец, за давний свой долгострой, и прочитала его буквально на одном дыхании.
"Упраздненный театр" - это автобиографический роман о детстве писателя. Грузинская ветвь Окуджава и армянская ветвь Налбандян были многочисленны, разнообразны, любвеобильны и почти всегда политически активны. В борьбе за светлое будущее и познакомились юные соратники Шалва и Ашхен, горячие, непреклонные, настоящие большевики. Веру в правое дело они воспитали и в своем ребенке, который родился майским днем 1924 года. Интересно, что своего героя автор называет не Булатом, а почему-то Отаром. И еще интереснее, что при рождении он был назван и вовсе... Дориан - молодая пролетарская ячейка общества оказалась покорена романом Оскара Уайльда. К счастью, вскоре родители передумали, и выбрали для наследника другое имя.

В своем романе, написанном на склоне лет, Окуджава с ностальгической теплотой окунается в воспоминания о любимом Арбате, об уютной коммунальной квартире, о первых друзьях, первых влюбленностях и первых ошибках. Он проводит нас по жарким улочкам Тифлиса, знакомит со всеми своими многочисленными родственниками и сам поражается тому, что вот уже 60 лет прошло с тех пор, а все они остаются в его памяти по-прежнему яркими и живыми.
После Арбата и Тифлиса был Урал. Нижний Тагил, грандиозная социалистическая стройка, важный пост для отца. Глазами ребенка мы наблюдаем за переменами в обществе, за социальным расслоением, от которого, казалось, после революции не должно было остаться и следа. Но всё постепенно возвращалось на круги своя, и вот уже наметились первые признаки раскола среди вчерашних товарищей.
Шалва и Ашхен, грузинские партийные работники, разумеется водили самые разнообразные знакомства. Один из таких знакомых, по имени Лаврентий, сыграл в их жизни роковую роль. Не знай они его лично, может, что-то сложилось бы иначе. Где-то могло чуть больше повезти, беда могла обойти стороной. Но их семья всегда была на виду, и за это пострадала. История целого рода оказалась вмиг перечеркнута маниакальной и всемогущей рукой. Наступил 1937 год.
И на этом всё. Детство закончилось.