4

Когда душевный порыв автора достигает полного единения с темой его произведения, может получиться как восхитительный шедевр, так и нечто экзальтированное, преувеличенное, излишне звонкое. Своего рода избалованное писательское дитятко. Такова первая половина книги Жюля Мишле, которая представляет из себя художественную проекцию, обезличенный мыслеобраз, идеализацию образа Ведьмы и женщины-страдалицы в историко-философском смысле. Красноречивое, поэтичное изложение сперва пленяет, но понемногу начинает вызывать ощущение гротеска и даже фальши. Будто по контрасту, вторая половина книги составлена в виде обычной исторической хроники, чуть отягощённой сочувственно-тягучим стилем автора. Вскользь и весьма поверхностно затронут процесс Юрбена (Урбана) Грандье, о котором гораздо интереснее написано в "Истории Знаменитых Преступлений" у Дюма, а огромную последнюю главу отнимает история несчастной Екатерины Кадьер, на примере которой - примере отвратительного насилия - психологического и физического - над кроткой, возвышенной девичьей натурой, - автор будто желает изобразить судьбу Женщины в истории, её мало кому по-настоящему понятный горький удел. Таким образом, начало и конец связываются в единую композицию, а общий замысел автора раскрывается в полной мере. Книгу стоит прочесть всякому, кто так или иначе интересуется историей охоты на ведьм и глубинными причинами этих событий.