3

Тошнотворная сторона современности, почти что бегбедеристость, Мэри Сью и дешевые понты - вот чего я ожидала от Бубльгума. А во время чтения обнаружила в нем связь с, не поверите, литературной традицией Франции.

Пий не Гюго ни разу, вообще, абсолютно, никоим образом, никак, только через мой труп. Но аннотацией Бубльгума идеально могла бы стать вот эта цитата из Человека, который смеется :

Был еще «Фен-клуб». Fun, как и cant или как humour, – термин почти непереводимый. По отношению к шутке fun то же, что перец по отношению к соли. Пробраться к кому-нибудь в дом, разбить дорогое зеркало, изрезать фамильные портреты, отравить собаку, посадить к птицам кошку, все это – fun. Распустить слух о чьей-нибудь смерти, заставив родственников мнимого покойника облечься в траур, – это тоже fun. Тот, кто прорезал в картине Гольбейна в Гемптон-Корте большую четырехугольную дыру, тоже устроил fun. Самым замечательным fun было бы отбить руку у Венеры Милосской. При Иакове II один молодой лорд миллионер заставил хохотать весь Лондон: он ночью поджег для забавы чью-то лачугу; его объявили королем fun. Несчастные обитатели лачуги спаслись в одном белье, лишившись всего своего убогого скарба.

Если это не Бубльгум, я не знаю, что есть Бубльгум. Мое личное поле знаний еще связывает например Станисласа, друга по колледжу, со Станисласом-кроликом, который тоже друг по колледжу. Тоже история. Но это мелочь и явно субъективно, а вообще цитата весьма книгу описывает, и больше нечего добавить.