3

Классическая стилизация под классическую восточную сказку со всеми присущими ей украшательствами. Пьянящие ароматы благовоний, блеск и роскошь драгоценных камней, завораживающие ритуалы и священнодействия. Это хорошо.

Рассудительность царя Соломона, его умение видеть далеко и глубоко, присущее ему чувство справедливости. Решения, которые он выносит по тому или иному судебному делу, поистине мудры и беспристрастны. Это тоже хорошо.

Любовные эмоции и страсти. Здесь они вздымаются в каком-то безумном огненном вихре, поглощающим всё на своём пути. Жгучие любовные утехи, обжигающая ревность, пламенные желания и томления. Это тоже неплохо. Но! "Не верю!"(с) Приторность традиционных восточных сладостей, от которой Куприн не только решил не отказываться, но и усилил её многократно, придаёт любовной линии этой истории жутчайшую неудобоваримость. Поэтому то, что могло бы казаться романтичным и поэтичным, выглядит тут пошлым, надуманным, выспренным. И ту нить, которая соединяет Суламифь и Соломона, язык не поворачивается назвать любовью - это какая-то гипертрофированная похоть.

– Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста, мед и молоко под языком твоим... О, иди скорее ко мне. Здесь за стеной темно в прохладно. Никто не увидит нас. Здесь мягкая зелень под кедрами.
– Нет, нет, оставь меня. Я не хочу, не могу.
– Суламифь... ты хочешь, ты хочешь... Сестра моя, возлюбленная моя, иди ко мне!

я увидел под одеждой оба сосца твои и подумал: вот две маленькие серны, которые пасутся между лилиями.

Всё это можно было бы вырисовать гораздо более тонкими штрихами - и от этого картина отнюдь не утратила бы достоверности и красочности. Наоборот! Тонкость штрихов в данном случае стала бы залогом большей реалистичности и художественной изысканности.

Я очень благодарна Куприну за "Яму" и "Поединок", но "Суламифь" при всём желании не могу отнести к удачным и безупречным пробам его пера.