5

Моему дорогому просвещенному супругу Шлойме, да сияет светоч его!

Довожу до твоего сведения, что я пока все еще в Берлине и выехать в Мариенбад смогу только на будущей неделе.
Я подумала: к чему мне тратить лишних тридцать марок, которые могут пригодиться на что-нибудь другое? Я так часто слышу от тебя, что уходит много денег, а времена, ты говоришь, сейчас не блестящие, и другие тому подобные намеки приходится мне слышать от тебя… Поэтому я решила не заезжать в гостиницу на Фридрихштрассе. Как могу я тягаться с Хавеле Чапник? Она тратит сколько ей угодно, и никто ничего не скажет, потому что Хавеле – не вторая жена у мужа, как я, и у мужа ее нет детей от первой жены, как у моего, и Берл Чапник не трясется над каждой копейкой, как ты, и не боится остаться нищим на старости лет, как боишься ты. Я ничего, упаси бог, не имею в виду, я говорю вполне серьезно, что не хочу тратить лишние деньги и остановилась там, где останавливаются все наши налевкинские – у Перельцвейг.

Что тебе еще сказать, дорогой мой супруг? Я полагаю, если Бог поможет, когда буду возвращаться домой здоровая, снова поехать через Берлин, - тогда я заберусь к Вертгеймеру и на свежую голову закуплю все, что требуется в хозяйстве: немного стекла, фаянса и других домашних вещей, затем шелка, мебели и парфюмерии. Покамест я почти ничего не купила, кроме кое-чего из белья, летних ботинок, еще одной шляпки, халата из сплошных лент, полудюжины нижних юбок, зеленого шелкового зонтика, перчаток, кружев, прошивок и прочих таких вещей, необходимых мне в Мариенбаде. А так как я была у Вертгеймера, я уже заодно попросила упаковать мне полдюжины салфеток и маслобойку. Простить себя не могу, словно собаки грызут меня, что не послушалась тебя и не взяла с собой пару лишних сотен. Ужасно глупо: захотелось показать тебе, что не такая уж я транжирка, как ты думаешь. Гораздо больше смысла было бы потратить у Вертгеймера, нежели на доктора, прохворать ему самому эти деньги!

Небольшая история, практически комедия положений, изобилующая еврейским юмором. Молоденькая жена богатенького торговца, ровесница его детей, любимая и балованная, едет на курорт подлечить нервы. Но благодаря бесконечным сплетням, мелким женским интригам, болезненному мужскому самолюбию и активному кобелированию, отдых превратился в фарс, а нервы ее только пострадали. Причем не только у неё одной, но и у ее мужа, и у друзей мужа, и у соседки с ее мужем, и у двух шуринов, и у другой соседки с тремя перезревшими дочерьми на выданье и у подвернувшегося под руку аптекаря из Кишинёва...

Вас, наверное, чрезвычайно удивит, почему я вдруг обращаюсь к вам с письмом, хотя у нас с вами никогда никаких дел не было и мы, если хотите, даже не так близко знакомы, если не считать того, что в дни осенних праздников молимся в одной молельне. Но если вас это удивит, то меня в гораздо большей степени удивляет, как это солидный человек, купец и отец семейства позволяет себе так обращаться с чужой женой, писать ей любовные письма и предлагать деньги? Кому вы нужны со своими деньгами? Неужели вы не знаете, что, во-первых, наличными деньгами я, может быть, не менее богат, чем вы? А если угодно, то я, извините, может быть, богаче вас. Вы позволяете себе писать моей жене, извините, такие глупости и делаете такие непристойные намеки, которые порядочному человеку и в голову не придут. Вы позволяете себе говорить моей жене, что вы и ваша касса готовы к услугам!.. Это уже с вашей стороны, извините, такое свинство, что здесь на месте вам бы за это кости посчитали… И у вас к тому же такие бесстыжие глаза, что вы хвастаете, будто мы с вами близкие друзья-приятели, и осмеливаетесь подписываться «друг вашего мужа». Скажите на милость, с каких это пор вы сделались моим другом? Где вы были в то время, когда я, не теперь будь сказано, валялся в прахе и нищете? Мне кажется, вы меня еле удостаивали ответом на мои поздравления с субботой или с праздником. Вот и все, что я счел нужным сказать вам в горячую минуту. Остальное я выскажу вам, даст бог, когда вы вернетесь здоровым домой и мы встретимся лично. Пока будьте и всего вам.

Вся книга состоит исключительно из писем, телеграмм и любовных записочек. У каждого из колоритнейших отправителей свой стиль письма, свой уровень несдержанности, многие письма презабавны, а некоторые просто уморительны! Каждая записка полна эмоций, надежды, укора, гнева, любви, лести, ярости, флирта, недоумения и раскаяния. И перекидываются конвертами так быстро, что они не всегда успевают придти вовремя. А когда еще письма пересылают третьим (заинтересованным) лицам, или даже подписывают чужими именами... тут-то и начинается настоящее веселье и суматоха!

Мой незнакомый друг!

Не знаю, что мне ответить на ваше письмо. Могу вам только посоветовать обратиться к врачу, пусть он обследует ваше душевное состояние. А чтобы вам не было скучно, повидайтесь раньше с Лойферманом, который выиграл крупную сумму и по этой причине заболел той же болезнью, что и вы… Ибо что еще я могу подумать после того, как вы пишете мне, что я хочу переманить вашу жену в свою гостиницу ради ее пользы и что я ей рассказывал, будто вы играете в «очко»?… Играете ли вы в «очко» или только в «банчок», как вы говорите, я не знаю, но то, что вы не в здравом уме, видно из вашего письма. Вы пишете, что я со своей женой давно не в ладах, и называете свидетелем реб Велвла Ямайкера. Возможно, что реб Велвл Ямайкер знает лучше меня самого, в каких отношениях я со своей женой, но когда вы утверждаете, что хотите развестись с вашей женой, и я будто бы об этом знаю, то вы говорите, извините меня, как настоящий помешанный. Я не только не знаю секретов о вас и вашей жене, я просто не знаю ни вас, ни вашей жены, и оба вы интересуете меня так мало, что, по мне, могли бы развестись еще до того, как узнали друг друга. В одном я с вами согласен: во второй раз вам действительно не следует жениться. Такой человек, как вы, не имел права жениться и в первый раз, потому что жаль вашу жену, хоть я ее и не знаю… Вы просите меня, чтобы я написал вам откровенно, каковы мои виды и для чего я вызываю вашу жену в «Мирамонт». Так вот я пишу вам ясно и четко, без обиняков, как вы просите, что либо ваша жена, извините меня, сплетница и лгунья, либо у вас у самого, как я уже сказал вам в начале этого письма, не все дома. Второе, полагаю, гораздо вероятнее…

Как видите, я дал вам ясный ответ на все. Остается одно – пожелать вам полного исцеления...