4.5 Забубона.

Олег Ермаков – не новичок в литературе, прошедший афган. Родиной его является Смоленщина, и именно там происходит действие этого романа.
Родник Олафа – прекрасное название, ведь олаф – это дар, награда. Действие происходит примерно в 1138 году. Что об этом времени знает читатель? Верно – ничего. Что об этом знает автор – вопрос открытый.
Что первым делом обращает на себя внимание читателя – язык повествования. Все, считающие себя филологами Древней Руси, не преминули, мягко говоря, попачкать этот текст в глазах других. А дело всего на всего в том, что никто из нас там не был. Потому язык тех времён для нас пока вещь практически недоступная. Автор сделал сильную попытку внести в разговорную речь и мысли героев стиль и слова того времени, как он это увидел.
В результате мы имеем погружение в старину, независимо от достоверности.Если вы не подготовлены к старорусскому языку, то будет тяжело. После каждой страницы можно останавливаться, чтобы услышать, как перекатываются смыслы слов в бездну времён и обратно, порой меняя значение на прямо противоположное.
Несмотря на позицию автора об историчности романа, всё же, по моему мнению, также как и с языком, о достоверности событий XII века вряд ли мы можем судить.

«солнце уже высоко, плывет золотым глазом синей рыбины, и чайки как плавники али крупные чешуины»…

Главный герой – подросток, вроде бы является указателем на аудиторию, для которой в первую очередь написана книга, но содержание такое предположение не подтверждает. Он не может говорить по неизвестной причине, а значит причина – сам автор.
Он крещён, но меняет множество имён за время повествования: Сычонок - Спиридон - Карась Немко– Василёк и т.д. Эти имена борются между собой у автора как ипостаси различных систем описания мира: жизнь простых крестьян, плотогонов, крещёных, язычников, лесных жителей, монахов и даже варягов, куда ж без них на Руси.
Как приключения подростка – книга увлекательна, но несёт в себе несомненно большее: слияние человека и зверя, языческого ведовства и христианства, истории и выдумки-забубоны.
Описания по ходу книги различных вариантов питья, приготовленного в котелке – отдельная вкуснота.
Внимательному читателю станет ещё в середине книге видно, что она раскрывается как чья-то прямая речь. Старика.

«Особенно то деять стараются ребяты над девками. И без пастушьего заговора никто не выгоняет скотину в поле… А? Бо и Сычонок с таковымто ходил пасти под Вержавском».

Немой Спиридон, названный ни много ни мало в честь Спиридона Тримифунтского, естественно больше всего хочет обрести речь.

«Чья речь, того и земля, – молвил дед Улей Мухояр»

Между прочим,«язык» раньше означал народ.
А где же ещё можно обрести речь,как не у истока трёх великих рек? С необычной стороны поднимается идея русского мира: Днепр, Двина и Волга.
В четвёртой части наконец-то происходит разговор между волхвами арефинскими и христианским отшельником.
Здесь позиция автора прорисовывается более чётко. Это вовсе не «у каждого своя правда». Это русско-славянский мир. Русская равнина. Валдай. Днепр, Двина, Волга. Но. Это православие, а не язычество. Неважно, нео или нет.
И как сказано, поторопился князь Владимир, мечом вырубая идолов Перуна, Велеса и т.д. Словом и делом веру христианскую следовало продвигать. Но не забываем, реальные события тех времён от нас всё-таки скрыты, и если читатель гностик, то должен понимать, что молимся мы одному и тому же Богу под разными именами.
Когда-то давно мне встретилось мнение, что несмотря на фэнтезийность «Властелина колец» Толкиена, через всё произведение проходит свет христианства. «Родник Олафа» конечно более явно восходит к нему, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза.

«Медведь был какой-то глыбой сгустившейся силы всего Оковского леса. Никто бы его не остановил».

Описание нападения медведя вдохновенно точно и свободно от какой-либо мистики. За исключением спасения Спиридона. В сочетании тривиальных событий виден не просто естественный ход вещей, но замысел Творца. Но чтобы его увидеть, надо знать о его существовании. Если этого не знать, то перед читателем окажется псевдоисторический приключенческий роман с далеко не гладкой стилизацией языка.

«Жесточью окован тот лес, Оковский и есть. И чья молитва разобьет оковы? Якая то будет речь?»

В этот момент автор открывает перед читателем неприглядную истину. Язычниками и варварами мы остались как и были, лицемерно прикрываясь крестом. Не человеческая суть, но звериная побеждает из века в век. И никаким насилием зверя того не одолеть. Он питается им и крепнет им.

«И речью его будет деяние».

Борьба ипостасей главного героя закончится победой одной из них, а не сожительством нескольких в одном теле. В какой-то момент нашей истории эта победа определила будущее народа, живущего по берегам трёх великих рек.
Сегодня мы вновь перед выбором, но выбор этот уже был сделан вашей бессмертной душой в момент вашего рождения. А это значит, что победа будет в любом случае за вами.
К концу книги автор, кажется устал и позволил себе даже некую вольность.

«– С Богом! – сказал Олфим. – Кланяйтесь вашему князю.
– Королю, – отозвался Скари.
– Королю…
– Сверкеру Кольссону! – напомнил Скари.
– Да, Свёкру Карлсону, – молвил Олфим.»

Певец Ермило Луч – Ермаков пропел сказание на пиру, записанное самим Спиридоном. И я там был, мёд-пиво пил… и т.д. и т.п.