4

Ясно. Спасибо.
Словесные изыски, Вы упомянули их, и вспомнился мне «скипетр моей страсти» из «Лолиты». И я понимаю Вас. Вчитываясь в ряд эпитетов в «Лолите» невольно возникает чувство, что автор просто забыл остановиться вовремя.
Но Вы так же спросили о стиле. И тут моя вина – громкое утверждение, брошенное мной, не имеет смысла, если не знать, что я иначе воспринимаю понятие стиля, чем того требует литературоведение.
Стиль я воспринимаю как некий языковой инструментарий, который позволяет автору чувствовать себя наиболее свободно в собственном тексте. И который при этом имеет не столько высокохудожественные данные (а я полагаю, что не всё, что хорошо написано уже литература), а именно «классическую» глубину. Повторюсь, стиль, для меня, эквивалентен свободе – это выраженное через языковые средства «я», поэтому ни форма (Набоков), ни содержание, ни что другое не должно этой свободе мешать, не должно быть ни целью, ни экзальтацией, иначе не будет искренности. Поэтому стиль есть у всех, но не все его нашли, не все к тому стремятся, не всем нужен «свой голос» над которым ничто не довлеет.
Поэтому у многих писателей есть стиль, но читателем он оценивается как по мере его раскрытия, так и в силу читательских воззрений. Поэтому для одних стиль Булгакова будет выше стиля Набокова, а иные, влекомые стариной, променяют всего Набокова, с лысины до пяток, за тексты древнерусских летописей.
Для меня же Набоков – это хирург. Он знает где, что и когда нужно отрезать, но режет опухоль не из желания помочь, а так, удовольствия собственного ради.
Вы просили меня назвать имена литераторов, но я, кажется, абстрактно уже ответил. Но хочу заметить, что Вы загнали меня в рамки русских литераторов, где всё субъективно, но я не только не указывал на национальную принадлежность авторов, но даже о том, что речь о художественном тексте, у меня не говорится.
И если в плане стиля на западе я выделяю больше других «Игру в бисер», то у нас я выделяю Флоренского. И действительно, даже если ничего не понимая заглянуть и прочесть хотя бы до половины его «Иконостас», то невозможно не заметить то, что мы назвали стилем. Ибо в тексте – величайшая целостность, сама структура несет… покой, уже не говоря о том, что Флоренский вводит порой новую терминологию, даёт словам добавочный смысл и текст у него играет оттенками. Не выходя за рамки канонов и просто русского языка, Флоренский сотворил нечто новое, ему словно тесно и он выводит языковыми средствами описание и собственную мысль в новую систему. Не один я подмечал, что у него иной подход к языку. (Выход за каноны, который я не оценил, был у С. Соколова).
Завершаю. Так как не готов к дискуссии о понимании Набоковым русской литературы.