4 Кипенье романтических страстей

Ох уж мне эти классики! 900 страниц и все о том, что можно кратенько в трех страничках объяснить.

Пред нами главный герой - Борис Райский. Боренька рано утратил родителей, но какой-никакой капиталец имел, посему в свет был вхож, но все-таки занятие в жизни иметь надо было. Пробовал было пойти по военному делу, но слишком много там правил. Подвизался по гражданскому - скука смертная. Решил тогда Боренька, что он будет артист. Кто это? Ну там художник, писатель, музыкант. Всего понемногу. Бездельник, одним словом.

При этом наш герой очень уважал красоту во всем, особенно в женщинах. И хотел он, чтоб эта красота раскрывалась полностью, без условностей. Иными словами, чувствовал в себе некую потребность в соблазнении на блуд и даже право быть проводником в страсти для любой избранной им (жертвы) зачеркнуто счастливицы.

Правда, последняя его пассия пала к ногам другого соблазнителя, так что пришлось нашему герою срочно лечить душевную рану. Для чего он и поехал в гости к своей двоюродной бабушке в деревню на Волгу, где его ждут также и две незамужние сестры (седьмая вода на киселе). Одна оказывается страсть какой хорошенькой девчушкой, а вторая невероятно какой строгой красавицей. Вот тут-то собственно и разворачивается основная драма.

Нашему герою сначала хватает наглости окучивать девчушку Марфиньку, но потом вроде Борис приходит в адекватность и переключается на старшую, неприступную Веру. Вере все его столичные приемы вообще неинтересны, они разбиваются о ее стройный стан и серьезные глаза как волны морские о каменный берег. Лишь пенные брызги бессмысленности и неуместности остаются после их разговоров. Борис понимает, что смешон и нелеп, но тут влюбляется по уши. 300 страниц будут длиться его мученья, пока читатели не доберутся до развязки. Сама развязка займет еще страниц 200. Так что устраивайтесь поудобнее и наливайте большой самовар чая.

Почему же "Обрыв"? С одной стороны, именно на обрыв над Волгой убегала Вера от приставучего кузена Бориса к своей судьбе и выстрелам. С другой стороны, именно с обрыва был самый красивый вид на природу этого края, а природа занимает отдельное место в романе, она как действующий герой здесь. И наконец, обрывом нормальной жизни заканчивается роман: героев вывернет на изнанку и хорошенько тряхнет, потому что не стоит шутить со страстью.

Особняком стоит в романе образ бабушки. Она всю жизнь прожила в своей деревне, обладает какой-то житейской мудростью, она крепкой хозяйственной рукой правит этим мирком, дарует ему спокойствие и благость. Вначале Райский все высмеивает старую родственницу, все подначивает ее, что та мол жизни не видела и безнадежно отстала от прогресса. Потом он постепенно начинает признавать, что в каких-то моментах бабушка вполне себе крепка той вечной моралью, с которой никто не поспорит. Затем возникает несколько ситуаций, после которых бабушка обретает полное его уважение как столп общества и обретает серьезный вес над ним - ее слова он начинает обдумывать глубже и понимать, что за какими-то смешными на первый взгляд фразами стоит вековая история, не просто так они народом сложены. Ну и наконец, когда наступает развязка романа и Вера на колени падает пред бабушкой, все понимают, что старуха-то гораздо опытнее, чем думалось вначале, и прекрасно все видела и понимала куда дело идет. Что именно опыт давал ей право быть где-то старомодной, а где-то смешной, но в итоге именно она и оказалась права.

Последняя фраза романа наталкивает на мысль, что в образе бабушки зашифрована Россия. И это заставляет читателя вдруг переосмыслить все, что только что перед ним пронеслось. Если бабушка это Россия-матушка, то может быть, Райский это свежие идеи, которые совращают народ, а Вера и Марфинька это собственно народ и есть? Или я уже глубоко копаю, а перед нами лишь романтическая история визита повесы в провинцию? Для меня вопрос остался открытым.

Что могу точно отметить так это тонкость Гончарова как писателя эмоций и душевных терзаний - современным людям понять эти метания тяжело, у нас все прозаичнее и проще. Но автор умудряется поместить в свою эпоху так, что постепенно проникаешься лиричностью всего происходящего.