4

Записки маленькой гимназистки.

Как же я плакала над отрывками из этой повести! Сначала потому, что девочку-сиротку все до одного обижают, несправедливо обижают, затем, когда Толя приносит ей ливерную колбасу, потому что хоть кому-то девочку стало жаль так же сильно, как мне. Если я не ошибаюсь, именно совместным поеданием колбасы и заканчивались в моем учебнике чтения отрывки из «Записок», и почему-то ни разу за всю жизнь мне не приходило в голову узнать, какой же конец был у истории на самом-то деле. И если бы не младшая сестра, потребовавшая от меня немедленного ознакомления с полным вариантом повести для дальнейшего его с ней обсуждения, ходить мне невеждой и дальше.

Оказалось, что читать «Записки» – все равно, что вернуться в детство. Мне будто снова восемь, и опять я грущу над Леночкиной судьбой. На этот раз, правда, нал эпизодом с колбасой я не плакала – титаническим усилием воли сдержалась. Уж сама не знаю, по почему-то этот эпизод для меня – самый трогательный во всей книге. Не знакомство с Анной, не раскаяние Жюли и уж точно не всеобщее раскаяние, если это можно так назвать, в конце повести. А именно Толя и его колбаса. Самый трогательный и самый светло-грустный. Наверное потому, что это, на мой взгляд, единственное по-настоящему верибельное раскаяние.

Ну а что до финала… Он, буду честной, меня разочаровал. Подобной сцены я ожидала практически с самого начала – не зря же Никифор Матвеевич столько раз повторил, что двери его дома всегда для Лены открыты – но немного в другом ключе: почему-то мне казалось, что девочка из дома дяди сбежит. Но разочарование, естественно, не в этом. Просто во всеобщие объятия и биения пяткой в грудь «ах, какие плохие мы были, но теперь то станем хорошие, ты, Леночка, только не уходи» я не верю. Вот совсем. Но это я, относительно взрослый человек. Посмотрим, что скажет на это сестра))

Волшебная сказка.

Аннотация обещает нам рассказ о приключениях «обычных девчонок, попавших в настоящую сказку», так что ждала я именно этого. Такой, знаете ли, попаданческой истории, в которой девочки, например, переносятся в только что прочитанную сказку. В итоге, конечно, не было ничего похожего. О сказке чуть позже, сначала поговорим о девочках.

Точнее о девочке, поскольку главная героиня в этой истории всего одна – Надя. Чрезмерно мечтательная, ленивая, черствая и эгоистичная девочка. Сильно похоже на описание обычной среднестатистической девочки? Надеюсь, что нет. Я слишком верю в людей и, особенно, в детей, чтобы принять, что девочка, чей отец лежит при смерти, а брат и сестра работают не покладая рук, чтобы кормить семью, может думать только об одном – нарядах, нарядах и еще раз нарядах. И ладно бы, если мечты эти шли параллельно с хоть какой-то полезной деятельностью. Так нет же, эта мадам только и может, что спать до обеда, да бульварные романы читать. Уж насколько я против рукоприкладства, но так хотелось всыпать этой девице ремня!

И, конечно же, ни в какую настоящую сказку Надя не переносится: «сказкой» является дом Анны Поярцевой, которая забирает девочку жить к себе сразу после смерти ее отца. Собственно, дом является сказкой, а Анна Ивановна – доброй волшебницей лишь потому, что женщина выполняет все капризы юной «королевишны», как весьма точно называют ее служанки. И рушится это чудесное житье-бытье только оттого, что Надя замечает, что Поярцева видит в ней не личность, а куклу, развлечение для себя на старости лет.

А еще я совсем не верю в финал истории. Нет, он такой, каким должен быть: девочка ввернулась к семье и даже перестала быть такой пустоголовой белоручкой. Но почему-то истинного раскаяния ее я не вижу. Урок из произошедшего она извлекла, это правда. Но разве извлечение урока и раскаяние – одно и то же? Хотя, возможно, я просто слишком многого требую от детской сказки. Как, в прочем, и всегда))