4.5

Мы придумали шутку, которой не понимал никто, в том числе и мы сами: что значит друг? говорили мы с юмором. Что значит разговор?

Еще больше укрепилась в мысли, что отношение к книгам Салли Руни - это не столько про сюжет и качество прозы, сколько про субъективное восприятие персонажей и совпадение настроений автора и читателя.
Если всё сложится, смыслов в тексте накопается немало. А если нет, то и сбои в восприятии неизбежны, просто потому что не твое.

На первый взгляд, "Разговоры с друзьями" - это роман об отношениях, о том, как ведут себя молодые люди, находясь в них, и о том, что происходит после.
Главные героини книги, 21-летние студентки Фрэнсис и Бобби, знакомятся с Мелиссой и Ником - супружеской парой богатых и знаменитых личностей возрастом слегка за 30. По мере того, как они начинают проводить всё больше времени за совместными интеллектуальными развлечениями (ужины, книжные презентации, публичные чтения, спектакли, вот это всё), в отношениях всех со всеми нарастает напряжение. Активная, пышущая жизнерадостной энергией Бобби всё больше сближается с Мелиссой, намечая чуть ли не уютную платоническую влюбленность. Более закрытая Фрэнсис, от лица которой рассказана эта история, оказавшись за бортом привычного общения, постепенно увлекается мужем-актером Мелиссы, словно в этом странном танце на четверых старые партнеры просто сменили себе пару.

Оправдывая название книги, персонажи коммуницируют постоянно и продолжительно.
Порой это интеллектуальные беседы о феминизме, мигрантах, капиталистической экономике и любви как социальной системе ценностей. Иногда - праздный трёп, перетекающий в выяснение отношений.
Разговор сближает, но и служит ключевым источником разногласий - Фрэнсис, безусловно, умна и талантлива в области стихосложения, но совершенно не способна выражать собственные эмоции, отчего нередко использует свой интеллект, чтобы обойти неудобные темы.
В итоге персонажи романа много разговаривают, но в действительности мало что говорят. Эффект от этой болтологии усиливается причудливой пунктуацией прямой речи, повторяющей "Нормальных людей" - никаких кавычек и тире, лишь редкие отбивки через запятую. В таком оформлении диалог становится неотличим от повествования. В этом по-прежнему ощущается нечто особенное (словно ты, как и в реальной жизни, вынужден впитывать всё, что говорят близкие, но далеко не всегда склонен это "переваривать", так что многое ускользает за пределы восприятия), однако второй заход на ту же территорию ощущается уже менее ярко и не поражает бормочущей речитативом интимностью, как в первой книге.

Ощущение некоторой вторичности сквозит и в главной героине.
Фрэнсис напоминает персонажей "Нормальных людей" так сильно, что от этих ассоциаций не отмахаться. Она учится на филологическом и, кажется, находится примерно в том же культурно-информационном потоке - читает много нон-фикшна, смотрит старые фильмы, изредка ходит в театры и презирает маскулинность. Её отец агрессивен в алкогольном угаре и жалок в промежутках между. Изредка она режет себя и однажды просит партнера ударить её в разгар секса. Она с трудом разбирается в себе, принимает неверные решения и чрезвычайно противоречиво сочетает в себе развитый интеллект и абсолютную слепоту в эмоциональных суждениях, уязвимость и резкость в словах, эмансипированность и тайную заботу о собственной хрупкой женской сущности.

И главная драма этой истории, как мне показалось, кроется не только в самообмане, который тут эксплуатирует каждый, и не в разрыве между идеалистическим восприятием теории и реальными проблемами социального неравенства, который почти невозможно преодолеть.
Не менее важна фиксация глобальных изменений в образе мыслей молодежи. Умные городские миллениалы относятся к собственным эмоциям с легкомысленным презрением, предпочитая быть кем-то вроде беспристрастных наблюдателей за своей внутренней жизнью. Они отчуждены от глубоких чувств, едва ли не цинично их презирают, но в то же время склонны тщательно регистрировать свои ощущения с какой-то маниакальной, клинической строгостью. Такая подмена "проживания" сухим анализом может привести к саморазрушительным результатам, и именно это, кажется, демонстрирует финал произведения, вновь погружающий Фрэнсис в ловушку, из которой она вроде бы уже выбралась.

Да, в книге, пожалуй, не найти ни одного по-настоящему приятного персонажа, но в этом я тоже вижу проявление таланта автора.
Противоречивые портреты кажутся более живыми и достоверными, а уверенно летящий вперед, предельно лаконичный текст, не отягощенный кружащими голову вспышками образного языка, характерными для слишком большого числа современных авторов, создает эффект быстрого погружения и максимального давления.

Говорят, Руни написала почти всю книгу всего за три месяца, одним потоком выплеснувшихся из неё слов.
Иногда это чувствуется, словно автор кое-где брела наобум, надеясь, что текст сам выведет её куда надо.
Куда-то да вывел. Дальше - только наше субъективное восприятие.
По-моему, она талант. Жаль, если обреченный на намеченные уже сейчас самоповторы.

Некоторые вещи нужно прожить - лишь тогда поймешь. Нельзя вечно анализировать.

Приятного вам шелеста страниц!