3.5 Увы, это не Троя, это ее далекое искаженное эхо

Начиналась трилогия вполне бодро, первая книга была прочитана с интересом, вызванным новизной. Авторы словно говорят: "Все известные миру истории о Трое - не то, мы расскажем как было на самом деле". Я приветствую смелость и люблю версии, при условии, что сделано это качественно и убедительно. А тут и главные герои временами обнаруживали рельеф и отношения завязаны между ними были непростыми узлами. Но со второй книги я начала буксовать и третью дочитывала по инерции, посмотреть чем же у авторов сердце успокоится. История стала терять убедительность. Главные герои словно абстрагировались от Трои, утекая в ручейки собственных историй, и лишь Гектор остался с городом и троянцами. Я устала от избитых штамповок: "тайно любящие друг друга царевна и простой воин, умирающие в объятиях друг друга в окружении восхищенных и скорбящих", "безумный царь, губящий собственное войско", "два смертельных врага, сошедшихся в битве насмерть, но вдруг объединившиеся и сражающиеся спина к спине против воинов подлого царя, умирающие одновременно, и опять все вокруг в немом восхищении", "два героя, сдерживающие целую армию", и это далеко не весь перечень. Утомительные очень современные рассуждения о чести, там, где солировать должно заложенное базовыми инстинктами стремление выжить и спасти. Андромаха, наблюдающая за поединком Ее возлюбленного, переживающая не о том, останется ли он жив, а о том, не будет ли он чрезмерно жесток к сопернику. Излишек пророчеств и прорицателей, при этом Кассандре, выдающей порцию сбывающихся предсказаний почти каждую неделю, почему-то все равно не верят. Совершенно не понравилась линия Одиссея, симпатизирующего Гектору, Андромахе, Геликаону, но воюющего против них. Или обратная история об объединённом походе Одиссея, Геликаона и Ахилла на Итаку для спасения Пенелопы, и это в разгар жестокой войны, в которой Ахилл/Одиссей и Геликаон стояли по разные стороны. Гектор, называющий Одиссея дядюшкой за несколько дней до гибели, в которой Одиссей сыграл не последнюю роль и Андромаха, вышедшая из Трои к телу мужа, спросив Одиссея лишь как ему понравилось произошедшее. Оставшиеся неизменными после стольких смертей и разрушений теплые чувства троянцев к царю Итаки выглядят неправдоподобно. А вплетение в историю героев библейского мифа о Моисее показалось мне и вовсе неуместным.
Раздражали неумело написанные батальные сцены, все эти повторяющиеся из раза в раз "неистовые выпады", "грациозные удары" и прочая безвкусица.
Эпилог был хорош, как я люблю. Возможно, Стелла Гэммел, дописывающая книгу после смерти мужа, вложила свои переживания и опыт в эту финальную сцену. Но в остальном, увы, не вышло у авторов Трои и Ее истории. Выжившие герои словно перешагнули через погибшую Трою и забыли ее, как одну из перевёрнутых страниц, она не опалила их, не осталась кровоточащей раной и погибшие за неё не преследовали их во снах. Словно для них, как и для нас, Троя была лишь великой легендой.