4

Грустно прощаться с важными для себя сюжетами. Дочитал и сидишь в пустоте.

Фандорина я читала долго, запоем, несколько лет с перерывами. В какой-то момент казалось, что после «Нефритовых чёток» можно дальше не продолжать (поздний Акунин в значительной степени уступает раннему и кто его за это только не пнул), но бросить как-то рука не поднималась. Привязалась все-таки к благородному мужу.

И даже зная концовку, все равно немного надеешься на чудо. Ну, может, выживет еще, может, увернется, не возьмет вражеская пуля, он же не человек, не смертный, ему можно. Когда привык, что добро неизменно побеждает зло (пусть не в жизни, но в книге, мы ведь за этим их и читаем), сложно смириться, что в самый последний раз этого не произошло. Хотя второе воскрешение было бы уже слишком, даже Христос ограничился одним.

Отдельное аригато за попытку понять и показать каждую правду — красную, белую, черную, даже зеленую. Такое тонкое, человеческое наблюдение, потому что мы привыкли, что всегда кто-то прав, а кто-то не прав, есть герой, а есть злодей и сразу понятно, за кого болеть. Поэтому мне близка мысль, которую озвучил Маса: «Непримиримые враги, но с обеих сторон есть и черные негодяи, и рыцари». Надеюсь, это не прозвучит кощунственно, но как же это хорошо ложится на то, что мы наблюдаем последний год в Беларуси. Правда ведь?

Очень много было недовольных отзывов, мол, Акунин исписался, раньше было лучше. Ну да, это не уровень «Ахиллеса», но с другой стороны, у каждого художника есть взлёты и падения. Синусоида в творчестве вообще нормальна. Тарантино так и не превзошел «Криминальное чтиво» Гайдай достиг пика с «Иваном Васильевичем», в музыке просто масса примеров, когда заслушивают старые альбомы, а новые «не то» поздние рассказы Толстого и вовсе сравнивали с рисовыми пирожками, в то время как «Война и мир» — это будто полноценное, наваристое мясное блюдо. Но тот же Тарантино на вопрос журналиста: «Что вы думаете по поводу того, что после Криминального чтива ничего лучше не сняли?» ответил: «А кто снял?». Так что не стреляйте в пианиста.

И вообще, не знаю кому как, но на меня закольцовка с «Азазель» произвела огромное впечатление. Эти сиротки в синих мундирчиках, предчувствие беды, взрыв (опять!) — с чего всё началось, тем и закончилось. Жизнь завершила круг.

И пусть гибель России и Фандорина сошлись в одной точке (точнее в одном томе), но за весь цикл мы узнали кое-что важное. Про благородство, мужество и стойкость, про принципы, которые важнее личного комфорта, про нравственные законы, Японию и дружбу. Настоящее искусство должно оставлять после себя вмятину, и это именно тот случай.

Спасибо!

Рецензия в Instagram