4 Сестра моя жизнь

Она была такой живой, что вытягивала жизнь из тех, кто был рядом.

Я взяла книгу не потому, что это второй роман самой молодой номинантки Букера, дошедшей до шорт-листа. И не потому, что заинтересовала первая книга Дейзи Джонсон "В самой глубине" , но потому что перевел Дмитрий Шепелев, за чьими работами мне интересно следить после "Подменыша" Джой Уильямс. И да, это того стоило, не могла оторваться, пока не дочитала.

Есть книги, которые завораживают-заговаривают тебя, опутывают незримыми, но крепкими тенетами, не отпуская до самого конца. "Сестры" из таких. Странная, горькая, захватывающая история двух девочек-девушек, непохожих одна на другую настолько, насколько вообще могут быть разными два человека. Отгороженных погруженностью друг в друга от внешнего мира, столкновение с которым оборачивается катастрофой.

Харизматичная властная Сентябрь и ведомая робкая Июнь, полностью под ее влиянием. Разница в возрасте у девочек минимальная - десять месяцев, даже и года не прошло между днями рождения. Вообще, не понимаю обыкновения называть детей по дням недели или календарным месяцам (сказала женщина, имя которой совпадает с названием пятого месяца). И тем не менее, есть в этом какая-то неуютная странность.

Так или иначе, Сентябрь, которой по всему быть бы рассудительной здравомыслящей Девой или Весами: неуравновешенными, колеблющимися, но придающими огромное значение внешним приличиям - Сентябрь совершенный Скорпион. Резкая, злая, бьет на опережение, плевать хотела на чужие мнения и ни черта никому не прощает.

Нет несоответствия, солнечный знак редко бывает определяющим, асцендент, Луна и быстрые планеты не менее важны, а у сентябрьских людей Меркурий с Венерой часто бывают львиными или скорпионьими. Июнь, с другой стороны, классический Рак с потребностью спрятать уязвимую мягкость в надежном панцире чужой заботы. Даже если это в значительной мере ограничит ее подвижность, а стену между ней и миром сделает непроницаемой.

Кажется, что сильная Сентябрь защищает хрупкую сестренку и заботится о ней. До тех пор, пока не понимаешь подлинной расстановки приоритетов в этой паре. Момент, когда слияние становится поглощением, выделить в череде дней может и непросто, но попытаться можно. Не случайно Июнь так болезненно переживает общий для них день рождения, который с некоторых пор празднуют по настоянию Сентябрь, правильно - в сентябре.

Если вы любите Викторию Платову, этот роман ваш. Почему Платова? Потому что все время чтения не могла избавиться от чувства, что читаю ее. То есть, как если бы имела место литературная мистификация, в рамках которой Платова переписала своих "Любовников в заснеженном саду" под псевдонимом, на английском и привязав к внутрисемейным отношениям вместо поп-группы.

Совпадает все: типажи, взаимозависимость и ведомость, психоделика с непременными платовскими насекомыми, перепархивающими-переползающими у нее из романа в роман, шизофреническое внимание к незначащим деталям, которые разрастаются до вселенских размеров; манера прятать истину за ворохом отрицающих ее подробностей. Даже предмет, у Платовой непременно есть некая вещь, аккумулирующая энергетику ситуации, здесь это отцовский бинокль, найденный девочками.

И нет, ни малейшей мысли о заимствованиях, идиотическими плагиат-скандалами с начала года соцсети пичкали нас до рвотного рефлекса. Просто есть одноименно заряженные дэймоны, транслирующие миру послания посредством разных носителей. Немного обидно, что феерически талантливая и плодовитая Платова пребывает в нише жанрового автора заштатной русскоязычной литературы, меж тем, как девочка, только с университетской скамьи, которая очень похоже пишет, с первым же романом номинируется на престижную мировую литературную премию. Но тут уж лотерея.

А книга о самых тесных, крепких и болезненных связях в нашей жизни, стоящая. И перевод Дмитрия Шепелева хорош.

Источник