5

Не желаете ли отведать ароматного, сводящего с ума, вкусного и бодрящего эликсира? Не бойтесь. Вас только лишь доведет до безумия испепеляющая изнутри жажда. Страшная и неутолимая жажда. Тщеславие, гордыня, чувственность, злость, зависть – всего лишь. Испить вина и стать победителем мира или рухнуть в преисподнюю. Всего лишь. И когда часы пробьют полночь - чары не начнут рассеиваться, Щелкунчик не превратиться в Принца, и Мышиный Король не будет побежден. Восхитительный Гофман – он в очередной раз пугает, напускает морок и с пугающей достоверностью заглядывает в душу. Этот роман написан в стиле немецкого романтизма начала 19 века: да-да, того самого, родоначальниками философии и эстетики которого были Тик, Фихте и братья Шлегели. Но Гофман даже постулат о социальном освобождении личности и дуализме мира выписал в своем стиле, он буквально расщепил не только мир бытия на жизнь в монастыре и мир за стенами монастыря, но и душу – на я духовное и я плотское. О, да! Извечная борьба добра и зла. Но борьба не абстрактная, не завуалированная под непонятные поступки и фантастически нереальные характеры, а борьба вполне конкретная и очень узнаваемая даже в наше время, в условиях современных реалий. Тема искушения и нравственной чистоты - кто кого. Готика говорите? Да нет, оглянувшись можно увидеть этот мир вокруг. Безумие в которое увлекает обратная сторона я, оно ведь, в сущности, и не заметно, это вокруг Медарда находятся чудаки и дураки, а он-то, он-то предназначен для самого лучшего. Пьянящий аромат сатанинского вина дурманит голову и воздух вокруг, засевает своими спорами благодатный материал и уже непонятно кто есть кто, сколько вообще этих самых Медардов.

Всё очень просто. История талантливого мальчика, которому был дан дар слова, но в духовной жизни которого первостепенное значение сыграло родовое проклятие, навсегда изменившее духовную жизнь рода, потому что, кровь, однако, не водица, и огненная отравленная лава бежит из поколения в поколение. История Вечного Жида или в нашем случае Художника. История юной девы Аврелии, воспламенившей страсть монаха, испившего дурманящее вино искушений. Все глубже и глубже по спирали - в самое пекло - спускается наш герой, монах Медард, все страшнее и страшнее его внутреннее безумие. И уже не вино служит переключателем между двумя я, а события и люди внешнего мира. Щёлк…щёлк…щёлк…возврата больше нет, даже покаяние оборачивается вознесением гордыни. Смерть - вожделение - смерть - вожделение...Возможно ли искупить вину рода искренним раскаянием...

Но Гофман не был бы Гофманом, если бы в его книге не было парочки фриковых персонажей. Есть и тут такие: изумительный брадобрей Шенфельд/Белькампо, в какой-то степени и сын барона Гермоген тоже эдакий фрик.
В общем, не пей вина Гертруда …