4 Поэт в России больше, чем поэт

В стихотворении Пастернака «Определение поэзии» поэзия «определяется» как звуки и эмоции, прежде всего связанные с природой и музыкой.

Название сборника "От Кибирова до Пушкина", составленного из публикаций коллег и друзей литературоведа Н.А. Богомолова - перифраз заглавия его книги "От Пушкина до Кибирова". Николай Алексеевич был значимой фигурой современной русской филологии, преподавал на факультете журналистики МГУ, умер от коронавируса, не дожив до семидесяти.

Взяла, потому что время от времени хочу почитать умную нехудожественную книгу, потому что люблю стихи, знаю в них толк и кое-что смыслю в русской поэзии, но хотела бы знать и понимать больше. Объем немалый, больше восьмисот страниц, но значительную его часть занимают примечания и ссылки на источники, обязательные для академической литературы. Сделаю краткий обзор, уделяя основное внимание статьям, которые больше заинтересовали.

"Я чувствую в вас вечность" Константин Маркович Азадовский об общении медиума и духовидицы А. Р. Минцловой с Максимилианом Волошиным и Маргаритой Сабашниковой на основе их переписки. Любопытные паранормальные опыты, свидетелями и участниками которых были на границе веков многие творческие люди, что находило отражение в искусстве Серебряного века. Преддверие эпохи Водолея, не случись выстрела Гаврилы Принципа и мясорубки, в какую. последовавшие события ввергли Россию, кто знает, какие необычные способности могли бы уже сегодня стать нормой для современного человекаВывод мой, на всякий случай, К.М. ни о чем таком не говорит.

"Символ и аспект у Вяч. Иванова" американского филолога слависта Роберта Бёрда посвящена источникам философии Вячеслава Иванова, которыми он называет философию Петра Иоанна Оливии Николая Кузанского, а основными символами поэзии Иванова - Маску и Зеркало.

«Ходасевич был скептик, разрушал вокруг себя все, не создавая ничего»: Об одном конфликте в эмиграции статья Эдуарда Вайсбанда о ссоре Андрея Белого с Ходасевичем после пародии на его "Симфонию 2-ю, драматическую" Не будучи поклонницей ни одного из двух поэтов и не зная источника, не могу судить или испытывать интереса.

К теме «Вяч. Иванов и Тютчев» интересное сопоставление тютчевского Silentium с "Молчанием" от Вяч. Иванова. Из истории первого символистского спектакля в России (Вяч. Иванов и Н. Вашкевич) Юлии Галаниной, пространная статья о спектакле, поставленном Николаем Вашкевичем по пьесе Метерлинка "Аглавена и Силезетта" в переводе Н.М. Минского. "Заметки о стихах Виктора Гофмана" итальянского русиста Стефано Гардзонио посвящены творчеству забытого поэта Серебряного века, в частности его "Терцинам"

"Первое стихотворение Кузмина" от П.В. Дмитриева посвящено творческому дебюту одного из самых ярких и эпатажных поэтов Серебряного века "Лебедь" и его источникам. Кузмин в этом сборнике будет представлен обильно, богато и совершенно взломает сложившийся у меня по знакомству с его творчеством образ стоящего над миром эстета, умевшего не принять на себя роль жертвы, связанную с нетрадиционной ориентацией, но несколько даже бравировать ею.

Между могилой и памятником: Заметки о финале ахматовского «Реквиема» (1940) безумно интересное исследование "смертной" темы в творчестве русских поэтов от Державина до Высоцкого от Александра Константиновича Жолковского, жемчужина этого сборника и чистое читательское наслаждение.

Журнал «Весы» в биографии Чуковского от Тимура Кибирова о сотрудничестве К.И с журналом Ликиардопуло, и не только. Несколько штрихов к пребыванию Вяч. Иванова в Москве в январе-феврале 1909 года Н.В.Котрелева о связи поэта с Антропософским обществом. "Об автографе одного стихотворения Анны Ахматовой" Н. И. Крайневой, О. Д. Филатовой, статья посвящена стихотворению Анны Андреевны, обращенному к Александру Блоку "Ты первый, ставший у источника".

Что-то мой обзор разрастается до немыслимых размеров, постараюсь сократить, сколько возможно. Просто потому что нереально все это перечитать, да и не нужно, по большому счету. Перехожу к вольному стилю без указания авторов,их имена без труда можно уточнить, открыв оглавление сборника. Общее впечатление: не ладили, ох - не ладили между собой русские поэты Серебряного века. Ремизов обижался на журнал "Аполлон", где задававший на тот момент тон Кузмин, поднял на знамя "Ясность", в противовес ремизовской символистской мути, и Алексею Михайловичу отказали в уже обещанной было публикации.

Теперь странно представить, что Сологуб жестоко ревновал к поэтической славе Блока, будучи в тогдашней табели о рангах практически равен ему. Признавал А.А. гением, но великим поэтом - нет. и вообще, что может немец понимать в русской душе, по какому праву берется о ней судить, да еще и пишет: "О, Русь моя!"? А Кузмин (о, этот вездесущий Кузмин) не любил Анну Ахматову, осыпал ее колкостями и насмешками, даже вывел в образе расчетливой щучки-сучки Фанни. Впрочем, Анна Андреевна не была из тех, кто молча стерпит, на удар отвечала двумя, и сегодня как-то даже сомнений не остается, кто из двоих поэт всея Руси.

Мне очень понравился обзор поэтических альманахов, от Золотого века до позднесоветской эпохи, соединивший рассказ об альманахе как жанре с исследованием его трансформации при пересадке на русскую почву и прохождении через исторические коллизии, связанные с общественно-политической ситуацией и идеологической сферой. Очаровательные заметки о "Графе Нулине" Пушкина в контексте бытовых реалий эпохи - такой эталонный образец пушкинского бытописательства.

Но настоящим подарком этой книги лично мне стал обзор в соавторстве Лазаря Соломоновича Флейшмана и Бенгта Янгфельдта, посвященный перипетиям присуждения Пастернаку Нобелевской премии. Я страстная поклонница Бориса Леонидовича во всех ипостасях: поэта, прозаика, переводчика. Бессчетное количество раз на своем читательском веку вступалась за "Доктора Живаго", которого с некоторых пор среди читающей публики стало едва не хорошим тоном шельмовать. Не иначе, с подачи авторитетных критиков.

Опирающаяся на четкую хронологию деконструкция события, о котором, признаюсь, имела самое общее представление. Кто где стоял, кто что сказал, что за этим последовало и чем все завершилось. Исследование развеивает общее заблуждение, что "дали за "Живаго" - нет, Нобеля всегда дают по совокупности заслуг перед литературой и гуманизмом, способствующих прогрессу человечества, но по времени это совпало с выходом романа в Италии, где в первый (!) день было раскуплено два полных тиража и допечатывался третий.

Я знаю, как ценят роман в испаноговорящих странах, до "назвать кота именем Юрия Живаго", как в "Голосах Памано" Жауме Кабре (сомнительная честь, но показательно) и самоидентификации с Ларой у героини El Tiempo de las Mujeres у Ignacio Martínez de Pisón (к сожалению.нет русского перевода). Знаю, что в англоязычных любят не только за киноверсию с Омаром Шарифом. Почему это хамское небрежение в своем отечестве? Не иначе отголоски главных аргументов тогдашней травли: "не наш" и "не читал, но осуждаю". Простите мою эмоциональность.

И ведь соперниками были такие звезды, как Поль Элюар, Стейнбек, Иво Андрич, Альберто Моравиа, Роберт Пенн Уоррен, Карен Бликсен. А победил все же Пастернак! На том и закончу этот объемный обзор.

Источник