4 Tres charmant!..

Буквально на днях на итальянском телевидении наткнулась на программу "Колледж", но уверена, на российском телевидении тоже существует что-нибудь подобное: подростков помещают в закрытый институт и отслеживают их социально-нравственный и гипотетический культурно- интеллектуальный прогресс. Глянула из чистого любопытства. Уж не знаю, есть ли во всём этом доля правды, но сам принцип построения шоу "выживет сильнейший" обещает зрителю всё тех же всегда востребованных "хлеба и зрелищ".

В довореволюционном закрытом институте для благородных девиц, предположительно, принцип был тот же – выживет сильнейший и что немаловажно, обладающий наибольшими рекомендациями. Однако, автор отлично показала, что в ситуациях закрытого учебного заведения метод взаимовыручки не менее эффективен.

Книга описывает последние полтора года девушек перед выпуском из дореволюционного закрытого института. Да, они были хорошо воспитаны, говорили на немецком и французском, имели даже кое-какие познания в естествознании; но складывается впечатление, что мало кому это было нужно. Самое большее, на что можно было рассчитывать – место гувернантки в приличной семье или пепиньерки в том же самом институте. Для родителей годы обучения ребёнка – возможность облегчить домашний быт; для учителей – фиксированная стипендия, питание, проживание и какой-никакой гонор; для государства – слава; а у детей, собственно, никто и не спрашивал. Выпускные экзамены, к примеру, представляли бòльшую важность как раз не для выспукающихся институток, а для учителей, которые держались за своё место. Поэтому учениц для экзаменов заранее распределяли на три категории: "солистки" – золотой фонд института, отличницы и девушки из "спонсорских" семей; "хор" – хорошистки, для усиления общего положительного впечатления; и "статистики" – где всё искусство преподавателей сводилось к тому, чтобы на экзаменах никто не заметил настоящую степень невежества воспитанниц.

Некоторое недоумение вызывает поведение учителей:

Он обрывал Чиркову, выставлял напоказ ее невежество, ее черствость и эгоизм, говорил с презрением о дружбе, которая порабощает и развращает; фразы его были всегда безукоризненно приличны, но метки и злы, как удары хлыста. Русалочку он, напротив, поддерживал, умел возбудить в ней самолюбие, он ласково глядел ей в глаза, смешил ее...

Но книга прежде всего предназначена девочкам подросткового возраста. Поэтому здесь будут истории о взаимовыручке, о симпатиях и привязанностях, о сострадании, о дружбе и о больших надеждах.