4 Королевство и его нравственные окрестности

«Когда говорят: “Love is blind” <…>, на самом деле имеется в виду, что стреляет Купидон с завязанными глазами. То есть его стрелы совершенно случайно выбирают того, в кого нам суждено влюбиться. <…> По крайней мере, иногда мы влюбляемся, сами того не желая».

В новой книге Ю Несбё нет изрядно поднадоевшего Харри Холе, и это к лучшему: он, наконец, перестал ему мешать раскрывать разнообразные грани своего литературного таланта. «Королевство» написано совсем в другой стилистике и читается даже лучше, чем детективы. На этот раз у Ю Несбё получилась психологическая драма, окрашенная торжествующей нордической ментальностью, этническим любованием природой и драчливой сельской маскулинностью. В книге вообще очень много специфически мужских ощущений, а вот женщины, что немного удивляет, описаны несколько гротескно и не без язвительности: они либо красивы, но злы (Мари), либо красивы, но с изъяном (у Шеннон птоз), либо милы, но простоваты (Юлия), либо совсем уж некрасивы, и тогда автор к ним и вовсе беспощаден (Грета). Но оставим эти образы на совести автора, тем более, что сюжету это все не мешает.

А сюжет, несмотря на инцестуозный мотив, довольно увлекательный, по крайней мере - многообещающий. С самого начала ждешь каскада преступлений, который должен завершиться одним – самым главным – преступлением, но автору в последний момент все равно удается вырулить на финал, который удивляет и даже слегка разочаровывает: зло не наказано! Ю Несбё в каком-то смысле манипулирует читателем, заставляя его сначала поверить в одно, потом в другое, потом, словно нехотя, открывает ему неприятную правду и продолжает нанизывать одно убийство на другое. Вместе с главным героем – Роем, старшим из двух братьев Опгардов – мы находимся не только в гуще событий в маленьком норвежском поселке, но и в гуще его рефлексий. А рефлексирует он часто и подолгу: о своем детстве, о родителях, о брате Карле, о женщинах (особенно о подружке Карла Мари, а потом о жене Карла Шеннон), о любви и одиночестве, о своем долге перед «семьей».

По всему выходит, что их отец «целился» в Карла, а «убил» Роя, травмировав его на всю жизнь, заставив положить собственную жизнь на алтарь братских чувств и превратив по сути в бодигарда брата своего. Рой не столько надеется на любовь и благодарность Карла, сколько почему-то наказывает себя за отцовский стыд. Читателю легко принять правду Роя и выстроенные им причинно-следственные связи, даже когда она точно не правда, а кривда, а связи попирают его же собственные ценности. По сути, это, конечно, роман о любви, но происходящее создает образ какой-то юродивой привязанности, которая не восхищает, а отвращает и отпугивает. Любовь в этом романе вовсе не слепа, наоборот, она смотрит во все глаза, но легко закрывает их, как будто бы ничего не видела и знать не хочет. Отношения между братьями токсичны глубоко изнутри, как червоточина в яблоке: со стороны Роя это почти вынужденная любовь-автомат, любовь-несвобода, любовь-одержимость ложной виной, любовь-зависимость вплоть до непреодолимого предательства самого себя. А Карл, как это нередко бывает, потакает лишь самому себе, эгоцентрически любит только себя, а жить ему в защитной тени брата, страдающего комплексом самопожертвования, комфортно и безопасно. Вот и получается в итоге извращенный стокгольмский синдром.

Читается книга интересно и напряженно, но после себя оставляет депрессивное ощущение, равное безнадежности мухи, попавшей в сети равнодушного к ней паука, воспринимающего ее как средство насыщения, и не более того. И Рой мечется, не имея сил поставить запятую в «Уйти нельзя остаться».