5

Познакомьтесь с Питером. Ему 10 лет. Он трудный ребенок (по мнению взрослых, разумеется). Дело в том, что он Мечтатель. Мечтает он по-крупному. В том смысле, что за своими фантазиями полностью забывает о реальности, отключается от нее. Он может забыть в автобусе младшую сестру или задуматься на контрольной по математике так крепко, что сдавать придется чистый лист. А еще он может поменяться телами с котом, у его сестры есть волшебная палочка, поэтому ее лучше не злить, куклы устроили ему бабий бунт и почти линчевали, у его соседей украли табуретку, на которой по слухам когда-то сидел пять минут двухгодовалый Моцарт и вор затевает новое дерзкое преступление. Родителей Питер, конечно, любит, но… Когда-нибудь он вырастет и станет писателем. А пока почитайте несколько рассказов о том, что творилось у него в голове.

Макьюэн с хитрой улыбкой сказочника проводит читателя через тонкую, прозрачную, но прочную стену, над которой имеет власть только один проводник – время. Оно шаг за шагом проведет по своим коридорам, за видимой медлительностью скрывая безумный галоп. И вот уже отмечают последний звонок те, кто еще сидел на горшке, когда ты отплясывал на выпускном. Оглянуться не успеешь, и на месте девчонки с двумя бантами вдруг уже стоит мама, которая заплетает косички своей дочке. Это билет в один конец. Но иногда встречаются лазейки вроде этой книги. Волшебное путешествие налегке, в багаже только память.

Напоминание взрослым, чтобы не забывали тех маленьких Мечтателей, которыми сами когда-то были.

И я вспомнила, что...

1. Я была Ребенком с Воображением. Иногда это приносило вполне материальные плоды. В лагере я держала в страхе всю палату (28 человек) в прямом смысле слова. Днём я была обычной девчонкой. Моё время наступало ночью. Два часа после отбоя я рассказывала страшные истории, сидя на спинке кровати, которые якобы прочитала у не помню-какого-автора. На самом деле я выдумывала их на ходу, оно всегда как-то страшнее, если это выдумал и написал какой-то взрослый дядя. Про Кинга я тогда не ведала. И хорошо. Мне и моего Воображения хватало для бессонных ночей. Этим девчонкам на самом деле крепко досталось. Они и не подозревали, что на их бедные уши изливается ядрёная эссенция моих ночных страхов за многие годы, все мои кошмары обрели объем в их головах. А я наконец смогла спать спокойно. В туалет ходили толпой. Помню, кто-то даже иногда плакал от страха. Ну да, общую истерию еще никто не отменял. Одно время я записывала то, что рассказывала по ночам, я до сих пор помню ту тетрадку в клетку на 48 листов. Но потом встал выбор – или здоровье, или невроз. Через год я уже не могла рассказать ни одной истории. Мало того, я абсолютно забыла всё, что рассказывала год назад. Ручеек Воображения иссяк. В старших классах он возродился фонтаном любовной лирики, чтобы упокоиться на долгие годы. Сейчас я не могу придумать даже простейшей сказки. Вот так.

2. И у нас во дворе тоже была старуха-детоненавистица. Она ходила всегда в ситцевом платке и с черной тростью. Жила она на первом этаже и кричала из окна, когда мы играли в мяч или прыгали в резиночку. Какие-то высшие силы равномерно расселили таких старушенций по всем дворам страны, по штуке на каждый. Пройти под ее окнами означало продемонстрировать небывалую удаль. Это озлобленное создание не входило даже в гильдию скамеечных бабушек, которые неизменно каждый вечер с семечками и вязанием несли дворовую вахту. И которые были на нашей стороне, ведь половина ребятни состояла из их внуков, приехавших на лето.